Рудольф Ветишка - Прыжок во тьму

— Из всего этого необходимо сделать один вывод: немедленно исчезнуть. Буду стараться поддерживать видимость, что хочу с Эдой говорить, а вы пока уйдете в подполье. Каждый будет скрываться там, где ему безопаснее. Ирушек — в Брненском районе, Достал — в Пардубицком, Плишек — в Чешско-Моравском. Рудиш отправится в Градецкий район. Во что бы то ни стало в подполье должны уйти Бородач, Долейший и товарищ Клингер. Эти меры абсолютно необходимы. Я немедленно свяжусь с остальными товарищами и предупрежу их, чтобы они прервали связи, о которых знал Эда.

Необходимо было предупредить товарищей из Бероуна, товарища Коштялека и других. Мы договорились также о том, что после реализации этих планов мы — Пиларж, Фрайбиш и я — пойдем на встречу с Эдой, которая должна состояться 6-го февраля. На этой встрече все будет решено.

Возвратившись в Прагу, я получил декабрьский номер «Руде право», в котором была напечатана моя передовая: «Навстречу Новому году». В этой статье я старался подвести итог международной обстановки и антифашистского освободительного движения за минувший год и наметить перспективы.

Новый номер открывался призывом: «Кто борется, боритесь еще активнее!» Этот призыв имел силу и для нас. И хотя мы понимали, что за спиной у нас враг и неведомый предатель, мы были исполнены решимости бороться до последнего вздоха, жизнь свою дешево не отдавать.

Больше всего я боялся одного: не связался ли уже Эда по приказу гестапо с Москвой и не передал ли товарищам ложную информацию. Не удалось ли таким образом гестаповцам выяснить наши планы.

В эти тяжелые минуты я считал, что необходимо принять такие меры, чтобы движение не пострадало и могло развиваться дальше. Конкретно это означало следующее: всем товарищам, сотрудничавшим с Эдой или находившимся с ним в контакте, следует немедленно уйти в подполье.

Лично я попал в очень тяжелое положение. Мне пришлось объяснять, почему на родину послали таких людей, как Тонда и Эда, которые, попав в руки гестапо, пошли по пути предательства. Впрочем, объяснять тут было нечего, приходилось констатировать факт. Но будут ли товарищи верить мне самому?

Измена Эды и Тонды еще более затруднила нам возможность докопаться до истинных причин арестов. Были ли аресты по их вине? Конечно, Эда и Тонда знали о многом. Особенно Эда, который приехал со мной и которому я так доверял. Но был ли кто-то еще до них? Как это выяснить? Что, если в наших рядах находится еще кто-то, кто регулярно сообщает гестапо о нашей деятельности? Эта мысль засела у меня в голове. Борьба шла суровая, беспощадная, и фашисты делали все для того, чтобы разгромить нас.

Своими соображениями я поделился с товарищем Куркой. Он считал, что необходимо повысить бдительность в собственных рядах, контролировать каждого товарища, ежедневно проверяя, кто что делает. Ведь об Эде мы какое-то время ничего не знали, а именно в это время он был арестован и выпущен на свободу. Только стечение обстоятельств натолкнуло нас на мысль, что с ним не все в порядке. Если бы ему удалось скрыть предательство, как он и пытался это сделать, нас ждали бы новые непредвиденные беды, под угрозой оказалось бы все движение.

С товарищем Куркой, лучше всех знавшим людей из Бероуна, мы стали проверять каждого. Заехали мы и в Лоуны, чтобы с товарищем Аксамитом обсудить вопросы внутренней безопасности. Здесь нас разыскал Фиала — он был инструктором этого района — и сообщил, что некий Дворжак — тайный агент гестапо. Я снова просил всех товарищей сменить место жительства, на этот раз самостоятельно подыскивать себе квартиру и никого о ней не ставить в известность.

— Не подыскивайте квартиру даже с помощью кого-нибудь из членов ЦК. Очевидно, за нами следят, поэтому нам на какое-то время нужно обосноваться на новом месте, наладить новые связи и только тогда продолжать работу.

Новое удручающее известие. 15 января газеты напечатали сообщение о ликвидации убежища в брдских лесах и о казни граждан, помогавших партизанам. Вот имена тех, кого убили:

Ярослав Менцл-старший из Осека.

Ярослав Менцл-младший из Осека.

Витольд Менцл из Осека.

Иржи Малина из Уезда.

Эдуард Крал из Комарова II.

Вацлав Шмид из Осека.

Вацлав Кунц из Осека.

Ярослав Буреш из Точника.

Ярослав Шпот из Точника.

Вацлав Ржах из Осека.

Йозеф Лукеш из Каржеза.

Что же там произошло? До нас доходили только отрывочные сведения. Товарищи в убежище чувствовали себя сравнительно в безопасности. Казалось, что гестапо ничего не знает о их местопребывании, продолжали действия и ждали весны, чтобы перебраться в другое место. Однако ранним утром 11 января 1944 года гестаповцы совместно с вооруженными подразделениями СС заняли Уезд. Они арестовали группу людей и погнали их к лесу, который оцепили вооруженные до зубов эсэсовцы. Лесника послали с ультиматумом. Они предлагали сдаться или в противном случае весь Уезд сравняют с землей, а жителей расстреляют. Оказать сопротивление было невозможно. Партизаны, желая сохранить жизнь жителям Уезда, сдались. Товарищ Коштялек застрелился. Партизан связали и отправили в Горжовицы.

Мы с товарищем Куркой возвратились в Прагу. Снова отдали приказ: всем, кто находился с нами в контакте, уйти в глубокое подполье.

Этот приказ выполнил только товарищ Рудиш. Он уехал из Праги и поселился в Находе, где создал партизанскую группу, которая действовала вплоть до 1945 года.

О принятии строжайших мер конспирации и о тяжелой ситуации, в которой оказалось руководство партии, я говорил и с товарищем Карелом Гиршлом.

— У нас нет никакой уверенности в том, что за нами не следят на каждом шагу. Главное, что сейчас необходимо, — это всем работать самостоятельно, только так мы сможем продолжать нашу деятельность. Считайте себя составной частью партии. Если вам понадобится что-то обсудить с нами, держите связь через товарища Вейднера. Мы сможем с вами связаться через заводскую организацию. Приступайте как можно скорее к изданию газеты, привлекайте людей на свою сторону, расширяйте свою организационную сеть и готовьтесь к боевой деятельности. Помните, что немцы во время своего отступления будут все сжигать и уничтожать, поэтому в каждом населенном пункте, на каждом заводе нужно формировать боевые отряды, которые могли бы воспрепятствовать этому.

Во второй половине января прокатилась новая волна арестов, главным образом в Кладно. Были арестованы Шнейдеры, Бенишки, Плишек, Кулда и другие. В Челаковицах гестапо арестовало Ирушека и Достала.

Я перебрался в свою новую подпольную квартиру — к товарищу Брзобогатому в Здибы.

Товарищ Брзобогатый по профессии шорник, жил один. Он был настоящим патриотом, смертельно ненавидевшим фашистов. У Брзобогатого был радиоприемник. Теперь я и сам мог слушать передачи, а не ждать сообщений от других. Его дом находился возле дороги напротив большого имения.