Мари-Даниель де Корберон - Интимный дневник шевалье де Корберона, французского дипломата при дворе Екатерины II

Из Толочина, переправившись через Днепр, мы поехали далее. Страна здесь гораздо лучше той, которую мы только что покинули. Со всех сторон видны плодородные и покрытые всеми родами хлебов пашни. Это — одна из лучших провинций Польши, потому то ее и отняли.

Вторник, 8.

В Смоленск мы прибыли в три часа пополудни, при громе пушек. Маркизу приготовлено помещение, у ворот которого выставлен почетный караул по крайней мере в 45 человек. Губернатор тотчас же явился к нам с визитом, который мы ему отдали. Маркиз согласился здесь переночевать, но нас положили спать на сене с червями. Начали мы с плохого обеда, окрашенного только хорошим аппетитом, а затем Комбс, Пюнсегюр и я пошли осматривать город. Он представляет собою группу деревянных домиков с садиками и окружен глубоким, сухим рвом, через который проложен деревянный мост. Посредине города находится огромная площадь, служащая местом для прогулок. С этой площади мы пошли в одну улицу, с которой слышалась музыка, и когда остановились перед тем домом, где она играла, то хозяин попросил нас зайти и принять участие в танцах. Бал был во всём разгаре. Я там встретил очень хорошенькую женщину, с которой много говорил. Уходя я дал себе слово разыскать ее зимою, в Москве или Петербурге.

С 9 по 12.

Из Смоленска мы выехали в пять часов утра, тоже под гром пушек — честь, которая оказывается обыкновенно послам, но не вредит и посланникам. Во всяком случае она доказывает вежливость обывателей Смоленска и служит для нас хорошим предзнаменованием.

Три последние дня мы ехали не останавливаясь и ничего необыкновенного не произошло. Страна теперь опять стала похуже, много необработанных земель, мало селений и домов. Да и холод начинает быть чувствительным — видно, что мы подвигаемся к северу.

С 12 по 26.

В Москву мы приехали в 10 1/ 2часов вечера, сделав громадный круг по этому дьявольски большому Городу, который при лунном свете, показался мне чрезвычайно безобразным. Сомневаюсь, чтоб и днем он был красивее.

Прием, оказанный нам г. Дюраном [7] Французский посол. Двор и дипломатический корпус были тогда в Москве. , был более чем холоден. Я полагаю, что Дюрану надоело ждать маркиза, а так как последний и сам был ни любезен, ни разговорчив, то двум нашим министрам, через четверть часа, не об чем было больше и разговаривать. Хорошо, что ужин выручил их из затруднения и пришел на помощь нашему отчаянному голоду. По окончании ужина, заговорили о сне и мы с Пюнсегюром были очень удивлены, узнав, что нам отведено помещение верстах в трех или четырех от дома, занимаемого начальством. Карета, однакож, была готова, и люди г. Дюрана проводили нас в какой-то не то кабак, не то вертеп, в котором не оказалось ни одной кровати. Некий Дофинэ, содержатель этого трактира, дал нам из милости матрасы, на одном из которых я и растянулся не раздеваясь. Положим, я был привычен спать таким образом, но все же не ожидал от маркиза такой забывчивости. Было бы несколько вежливее с его стороны позаботиться о наших нуждах или хоть предупредить нас заранее. В этом и заключается настоящая вежливость, а не в том, чтобы пропускать вас первым в дверь, что маркиз постоянно делает. А когда заговоришь о кровати, то он весьма тонко замечает, что «в армии еще хуже бывает».

С приезда сюда, у меня не было времени хорошенько анализировать различных лиц, с которыми я познакомился. Первый из них г. Дюран. Он мне показался тонким наблюдателем, с первого взгляда оценивающим людей, и я сильно ошибаюсь, если он не успел уже оценить нашего маркиза. Секретарь его, Мальво, не глуп, и под холодной, вежливой внешностью скрывает свое тщеславие и желание быть тонким; но мне не нравится фатовской оттенок всех его речей. Он претендует на звание секретаря посольства, чего на самом деле нет. За обедом я видел некоего князя Одоевского, который, как большинство русских, отличается официальной вежливостью; в сущности это пустой, фальшивый и не пользующийся уважением человек. Он — хозяин дома, в котором живет Дюран и будет жить маркиз де-Жюинье.

Приходил Ролэн, француз, гувернер пажей, хотя и не говорит по-русски. Это — добрый и забавный малый, игрок и болтун. Говорят, что он приехал в Россию искать место повара; прожив тридцать лет, он, должно быть, умел себя вести и порядочно нажиться: большого богатства не нажил, но пользуется достатком и ведет приятную жизнь.

Первым иностранным посланником, которого я видел, был граф Сольмс [8] Прусский посланник. . С виду холодный и простодушный, он однакож очень хитер; за пятнадцать лет пребывания в России он научился русскому языку, что дает ему возможность выходить в различные кружки. Он — кавалер прусского ордена Черного Орла и русского — Александра Невского.

Очаровательный человек, который не долго здесь останется, это великий гетман, граф Браницкий [9] Франциск-Ксаверий, впоследствии женившийся на племяннице Потемкина, Александре Васильевне Энгельгардт, и окончательно продавшийся России. . Удивительно любезен; говорит о женщинах, о делах, об удовольствиях, как настоящий француз, и при том светский человек. Это один из тех милых прожигателей жизни (roues), которых все так любят! Граф Браницкий приехал сюда по делам [10] Просить отозвания русского посла в Варшаве, Штакельберга. и я уверен, что он их успешно кончит: такие люди как будто созданы для этой страны.

Общественных развлечений в Москве немного. Есть комическая опера, не особенно важная, хотя театральный зал хорош. Я там видел Юлию , сыгранную довольно плохо. Есть талантливый актер, по имени Дюгэ, также как и актриса м-м Дефуа, с которой он живет. Прежде они играли в Брюсселе. А помимо их двух, талантливых актеров мало. Тоже можно сказать и о m-me Pincemaille, которая, однакоже, высока, молода и красива.

На другой или на третий день было гулянья в Вокзале, на котором я присутствовал. Вокзал, это большой сад, принадлежащий какому-то магнату и отдаваемый им внаймы антрепренеру гуляний. Сад кончается прудом, около которого играет музыка. Кроме того в отдельных боскетах помещены маленькие оркестры, из коих один состоял из духовых инструментов, дающих только один тон. Выходит нечто в роде плохого органа, напоминающего музыку савойяров на парижских улицах. По вечерам сад освещался фонариками, а в большом зале танцуют и играют в карты. Вход стоит рубль и гулянье продолжается до двух часов ночи.

Познакомился я с графом Лясси, испанским посланником, человеком очень умным и обладающим благородной осанкой. В воскресенье я у него обедал, а после обеда мы смотрели ученье гусарского полка, состоящего под командой Потемкина. Лошади в этом полку все с Украины, маленькие, но сильные и быстрые. В общем полк проделывал маневры хорошо.