Петр Патрушев - Приговорен к расстрелу

Собрав нужные мне материалы для книги и передач, я уехал оттуда, опасаясь возможного столкновения коммунаров с властями. Вскоре, сам Раджниш сбежал из коммуны, бросив своих учеников на произвол судьбы. Американские власти проявили в данном случае достаточно дипломатичности и терпения (в отличии, например, от эпизода с Уэйко, когда было сожжено, в результате ошибок и агрессивности ФБР, 80 сектантов) и все закончилось без эксцессов. Особое впечатление на меня произвела способность учеников закрывать глаза на реальность, когда речь шла о «высоких идеалах». В этом они напомнили мне правоверных коммунистов.

Я с детства интересовался гипнозом и шаманизмом, склонность к такого рода занятиям была, наверное, у меня в крови. Интерес к йоге и древнекитайской философии тоже был достаточно глубоким, заставив меня не только проработать многие источники, но и переработать некоторые из них, сделав их более понятными для себя и своих слушателей. В 70-е годы в Америке чрезвычайно возрос интерес к восточной философии, медитации и различным видам психотехники. Пожалуй, ни одна организация не сделала столько для стимулирования этого интереса, как калифорнийский институт Эсален в Биг-Сур.

Я поехал в институт Эсалена. в городе Биг-Сур на симпозиум по Тай-Чи. Там в первый раз попробовал технику дыхания, направленную на раскрепощение подавленных эмоций и воспоминаний. Эта техника использовалась в Эсалене доктором Стэном Грофом, психиатром, который в прошлом провел большую экспериментальную работу с ЛСД. Он заверил меня, что техника дыхания работает так же хорошо, как и психотропные вещества, даже лучше. Расслабленное, полное и непрерывное дыхание в сопровождении эмоционально насыщенной музыки вызывало не просто гипервентиляцию, но раскрепощение эмоций, поднимая из подсознательного давно забытые эпизоды из прошлого и, как некоторые утверждали, даже из прошлых жизней. Осознание этих забытых или вообще неиспользованных «трансперсональных» пластов сознания соединяло индивида с космосом, с коллективным подсознанием, с его собственным «сердцем». Звучало все это очень заманчиво и, так как эксперименты не были связаны с принятием каких-то галлюциногенов, они казались мне безвредными и, возможно, даже полезными.

Первое время, присоединившись к этим современным любителям «пляски Святого Витта», я чувствовал себя очень неловко. Испытывал определенные экстатические ощущения, но когда вокруг меня разверзся дикий эмоциональный кавардак, с выкриками, стенаниями и плачем, вынужден был уйти.

Я вернулся позднее к дыхательной терапии, но менее радикального характера, чем у Грофа.

Еще одна интересная встреча в Эсалене была с Роном Курцем, с которым я провел несколько недель, изучая его методику и практикуя ее. Он назвал свой метод Хакоми. Само слово «хакоми» было взято из языка индийцев племени Хопи и означало: кто ты есть, или, буквально, «каково твое положение в отношении к этим многим мирам»? Для Хопи вопрос о возможности параллельного существования многих миров, символических и реальных, не стоял: он был частью их непосредственного опыта. Метод Хакоми на практике основывался на пяти главных принципах: внимания, органичности, ненасильственного подхода к разрядке эмоций (в отличии от любившего драму Грофа!), взаимосвязи между телом и психикой, а также принципа единства и возможности гармонии в мире и в психике человека.

Рон Курц понравился мне своей непосредственностью и простотой. В нем не было и следа наигранности. Он был физиком по образованию, но стал психотерапевтом случайно, наткнувшись на эффективность родившегося у него в сознании метода в ходе эксперимента в тюрьме. Он часто с юмором рассказывал об этом случае, когда ему удалось так растормозить одного закоренелого рецидивиста, с которым отказывались работать тюремные психиатры, что тот заснул во время сеанса и даже обмочился. «Тогда, — говорил Рон, — я понял, что сам Господь толкал меня на стезю психотерапии». От Рона Курца я научился бережному и осторожному обращению со своей психикой и психикой других.

Там же в Эсалене я встретился впервые с Джоном Лилли, создавшем знаменитую «изоляционную ванну». В этой ванне содержался насыщенный раствор английской соли при температуре + 34 °C. Человек находился в состоянии невесомости в совершенно затемненной и изолированной от звука камере. Конечно, Лилли не был удовлетворен просто этим. Он одновременно принимал сначала ЛСД, а потом кетамин (вещество, используемое обычно для наркоза животных), причем в больших и периодически повторяющихся дозах. Первоначально, он проводил эти опыты для того, чтобы избавиться от хронической мигрени. Позже полученные в результате опытов прозрения легли в основу книг о сознании дельфинов и о связи с космическими существами. Мало кто знает, что эти опыты несколько раз ставили его на грань смерти — однажды он чуть не утонул в собственной изоляционной ванне, а в другой раз сильно расшибся, упав с велосипеда, когда он был под влиянием наркотика. Нет сомнения в том, что Джон Лилли изначально был неплохим ученым-нейрофизиологом, и что он смог стать гуру для целого поколения молодежи. В его ванне «расширяли сознание» многие ученые, музыканты и мыслители, от Олдоса Хаксли, до Баки Фуллера, Джона Леннона и нобелевского лауреата Ричарда Фейнмана. Я попробовал ванну Лилли тоже и должен сказать, что, выйдя из ванны, я некоторое время говорил только каламбурами! Ее воздействие на подкорку и творческое мышление было явным. Естественно, я не принимал никаких «ускорителей» для пущего эффекта. Моя осторожность оказалась оправданной: когда я встретил Джона Лилли много лет спустя в Австралии на конференции, посвященной дельфинам, было заметно, что многолетнее экспериментирование сожгло не только его «плохую карму», как он любил выражаться, но и некоторые необходимые нам для повседневной жизни нейроны. В кулуарах конференции он скручивал себе огромных размеров самокрутки из марихуаны и любил разглагольствовать о «космических центрах управления», с которыми он якобы находился в постоянном контакте. Несмотря на этот несколько печальный финал, нельзя занижать роль Лилли как ученого-экспериментатора, сделавшего популярными неортодоксальные подходы к изучению человеческого сознания и сознания других животных, которых Лилли учил уважать как наших близких родственников [21] Идеи Лилли вдохновили два голливудских фильма, «Лень дельфина» (1973) и «Измененные состояния» (1980). .

После Эсалена, в конце концов напомнившего мне своего рода грандиозную «фабрику сознания» (через курсы Эсалена прошло за 40 лет его существования около 300 000 человек, включая множество людей из стран Восточной Европы и бывшего СССР), вместе с группой других «пилигримов духовного роста», я отправился в Кэмпбел Хот Спрингс, полузаброшенный курорт с целебными водами. Здесь жила и работала группа людей, которые тоже практиковали дыхательную терапию, однако здесь все было менее формальным и напоминало домашнюю обстановку. Руководил ими Леонард Орр, который называл себя «отцом реберфинга [22] Техника замкнутого циклического дыхания, приводящая к растормаживанию эмоций и пробуждению подавленных или искаженных воспоминаний. Орр ездил в Россию в 2003 году и популяризировал там свою технику ». Именно там у меня появились первые проблески сопереживания другим, истинного их понимания. Когда сознание отключалось, возвращались некоторые эмоции раннего детства. Я переставал быть просто журналистом и летописцем калифорнийских эксцессов и начинал прислушиваться к тому, что происходило внутри меня самого.