Михаил Воскресенский - Герман ведёт бригаду [Воспоминания партизана]

Герман угрожающе тихо приказал:

— Уйди, Ганев!

Вслед за опечаленным Ганевым ушел и сам комбриг. Вскочив на лошадь, он помчался невесть куда, на этот раз даже без Лемешко. Часа два мы ходили по лагерю, точно в воду опущенные, переживали за Вязовку, — такой глупый промах.

И. В. Крылов — начальник штаба 3-й Ленинградской партизанской бригады.

Но вот у штабной палатки раздался бодрый голос Германа. Вскоре Исаева, Лебедева и меня вызвали в палатку комбрига.

Александр Викторович встретил нас лукавой улыбкой:

— Что же это получается, дорогие мои комиссары? Пообещали вчера Васильеву Вязовку взять. Ганев в трех соснах заблудился. Может, стоит и сегодня чего-нибудь наобещать, а потом в кусты? Нет! Такое не годится для нас с вами. Не этому нас батька Литвиненко учил.

Комбриг на секунду замолчал. Глаза его озорно блестели. Было ясно, что он что-то придумал. В это время вошел командир отряда Лебедев. Герман протянул ему руку и уже тоном приказа продолжал:

— Вязовку сегодня ночью взять. С обороны снять максимум бойцов. Отряд Лебедева с приданными ему штурмовыми группами должен окружить гарнизон врага. Я кое-что сам высмотрел да разведчиков опросил. Смотрите, как должно получиться.

Мы подошли к большой карте на столе…

Через час Герман уже скакал в расположение отряда Лебедева, а Кумриди, Зиновьева и я пошли к бойцам штурмовых групп. В штаб Васильева полетела радиограмма: «Иду на риск. Снимаю всех с обороны. Наступаю. Герман».

Эта радиограмма смутила кое-кого из приверженцев оборонительной тактики и восхитила командиров, которые мечтали о смелых рейдах, рвались на оперативный простор. Здесь уместно будет сказать, что некоторые историки Партизанского края, называя имена вожаков народной войны, прошедших школу боев в «лесной республике», причисляют к ним и Германа.

Наивное заблуждение! Герман пробыл в Партизанском крае всего лишь двадцать четыре дня и пришел он туда, когда за его плечами был опыт героического шестимесячного рейда — первого партизанского рейда на советско-германском фронте. Герман очень уважал комбрига Васильева, ревностно выполнял его указания по обороне края. Но он был и первым среди партизанских командиров, который понял, что в условиях лета 1942 года было бы ошибкой приковывать основные силы партизан на длительное время к одному, даже очень важному району.

Бригада выбила тогда фашистов из Вязовки. Герман оставил на передовой линии обороны три или четыре станковых пулемета, приказав их расчетам вести всю ночь беспокоящий огонь. А сам с бригадой ударил по фашистскому гарнизону с тыла. Отряд Лебедева (сам командир геройски пал в бою) захватил две пушки, два автомобиля, несколько пулеметов. Среди трофеев был и огромный фашистский флаг, который ребята, притащив в лагерь, разодрали на портянки.

И днем и ночью на берегах реки Полисти шли бои. Стойко держались партизаны, но карателям все же удалось расчленить их оборону.

Удерживать Партизанский край дальше было уже невозможно. И штаб приказал выводить полки 2-й бригады и отряды 1-й, 3-й и 4-й бригад в другие районы Псковщины. 1 сентября 1942 года Герман послал в штаб последнюю радиограмму из «лесной республики». В ней сообщалось:

«Занимаю прежний район обороны. 31 августа подорвана танкетка, подбито три автомашины… Частью сил выхожу озеро Радиловское, северо-западнее Порхова. Срочно жду медикаменты, мыло, соль, табак».

В тот же день с отрядами Пахомова и Богомолова, назначенного командиром вместо погибшего Лебедева, Герман покинул Партизанский край. Для прикрытия отхода партизанских сил в «лесной республике» из нашей бригады были оставлены отряд Ганева, группа пулеметчиков Меньшикова и часть бригадной разведки. Старшими среди оставшихся комбриг назначил Худякова и меня.

Без Германа в Партизанском крае мы провоевали неделю. Каратели наседали со всех сторон. Они оттеснили нас в болотистый район с деревней Татинец посредине. Здесь мы и собрались во второй половине дня 7 сентября 1942 года.

Под вечер Худяков и я пошли в штаб Васильева. У штабной избы группа бойцов приводила в негодное состояние пушку. В стороне, под кустом трое партизан зарывали в землю орудийный замок. Командир 2-й бригады стоял рядом расстроенный и хмурый. Все мы с горечью в сердце сознавали: «лесная республика» доживает свои последние часы. Когда собрались командиры отрядов, Васильев зачитал приказ: мы должны были сегодняшней ночью покинуть Татинец, скрытно миновать заставы карателей и, рассредоточившись, выйти в новые районы боевых действий поотрядно.

С наступлением темноты на окраине деревни выстроилась колонна в несколько сот партизан. Раздалась негромкая команда, и мы тронулись в путь. Вскоре лес поглотил последние группы защитников Партизанского края.

Вторую неделю мы в походе. Вновь шумят над нами кроны лесных великанов, плывут хмурые тучи. А под ногами — ворох шуршащей листвы. Уже осень… Вторая военная осень. Нет, не принесла она облегчения моей Родине. На юге страны идут тяжелые бои. Напряженной остается обстановка и под Ленинградом.

Привал в лесу на марше.

Нелегко и нашему партизанскому войску. После непрерывных боев в нем едва насчитывается три тысячи бойцов. Заняв «лесную республику», каратели теснят разрозненные отряды народных мстителей. Некоторые из них, нарушив приказ штаба, выходят в советский тыл.

11 сентября наш объединенный отряд довольно удачно пересек тщательно охраняемую гитлеровцами железную дорогу Новосокольники — Дно, затем форсировал реку Шелонь. Мы сделали остановку в Грамулинском лесу. Лес небольшой, но отдохнуть здесь можно. Расположились на берегу ручья. Горят костры, варится в котелках картошка и грибы, готовится нехитрый партизанский обед.

Ребята отдыхают, а Худяков, Ганев и Сергунин, развернув карту, разрабатывают маршрут перехода через железную дорогу Псков — Дно. Герман где-то севернее этой дороги, и нам надо пробиться туда.

Вдруг невдалеке от нас раздаются выстрелы. Не успели мы послать разведчиков узнать, в чем дело, как из лесной чащи на берег ручья выбежал деревенский парень. Увидев нас, он остановился как вкопанный.

— Иди сюда, не бойся, — позвали мы.

Парень оказался партизаном из местного отряда. Он только что напоролся на засаду. Гитлеровцы, видимо, караулили нас, но мы прошли левее их, а вот парень чуть-чуть не угодил им в лапы.

Убедившись, что мы — свои, молодой партизан попросил разрешения сбегать за остальными бойцами отряда. Через несколько минут у наших костров появилось пятеро колхозников, вооруженных винтовками и охотничьими ружьями. Предводительствовал этой «грозной» силой старик с большими седыми усами. Он по-детски радовался, разглядывая нашу армейскую форму и вооружение, и все время твердил: