Михаил Воскресенский - Герман ведёт бригаду [Воспоминания партизана]

— Что я хуже других? Раз стал партизаном — долой бороду, — оправдывался он.

В один из летних дней прилетел к нам и фотокорреспондент ТАСС Михаил Трахман. С наступлением белых ночей самолеты прекратили полеты к нам, и командировка Трахмана затянулась. Он прожил у нас целый месяц. Вместе с партизанами участвовал во многих походах и боях. И всегда с ним была его «лейка». Мы удивлялись его работоспособности.

Однажды Трахман захотел сфотографировать партизанскую заставу. Он выехал туда и попал в перестрелку. Гитлеровцы побежали. Фотокорреспондент вместе с партизанами бросился их преследовать. Из поездки Трахман вернулся с трофейным немецким пулеметом.

И еще один хороший гость приезжал в бригаду — журналист Борис Романович Изаков. Мы, политотдельцы, в Изакове «учуяли» лектора-международника и стали его нещадно эксплуатировать. Чутье нас не подвело — доклады Борис Романович делал замечательные.

Но этому нашему гостю не повезло. В бою с карателями в Сошихинском районе Изаков был ранен в ногу Его отправили на самолете в советский тыл. Ранение оказалось серьезным. Изакову пришлось ампутировать ногу.

11 августа 1943 года Герман послал последнее письмо жене. В нем было всего несколько строк:

«Родная Фаинушка!

У меня горячие денечки, все в порядке, бьем фрицев. Береги себя и Алюську.

Крепко целую. Шура».

В этих строчках — весь Герман. Слово «порядок» он произносил только тогда, когда бригада по-боевому громила врага. А война в тылу врага все больше и больше шла так, как мечтал когда-то об этом наш комбриг.

С момента его возвращения, в июле и августе 1943 года, у нас действительно начались горячие денечки. Тридцать пять крупных боев провела бригада в июле. Характерно, что добрая половина из них — бои с регулярными войсками. Так, 1-й полк под командованием Ивана Николаевича Синяшкина (он заменил погибшего Ситдикова) 12 июля произвел налет на остановившееся подразделение полевых войск у разъезда Русаки на железной дороге Пушкинские Горы — Псков. Наши бойцы уничтожили самолет и несколько десятков солдат, сами потерь не понесли.

23 июля непрерывные бои с регулярными частями гитлеровцев вели 2-й и 3-й полки бригады под командованием Ярославцева и Худякова, а также штабной отряд под командованием Гвоздева. Партизаны подбили танк, пушку, уничтожили пять станковых пулеметов и пять повозок с боеприпасами.

Когда комбригу докладывали о результатах столкновения с регулярными войсками врага, Александр Викторович радостно восклицал:

— Во! Во! Порядок. Пусть привыкают. Не то еще будет, когда на запад пойдут, — и шутя обращался к Ефимову или Синяшкину: — А теперь должок за вами — пара мостков.

— Ох, уж эти мосты! Ненасытный какой-то наш комбриг, — выйдя из штаба, говорил Синяшкин.

Шестьдесят три моста взлетели в июле на воздух. Бывало и так, что мы, дав фашистам возможность отремонтировать мост, на следующий день снова его подрывали. Так сделали, например, со Шмойловским мостом.

В деревне Шмойлово Славковского района местными патриотами был уничтожен мост через реку Череху. Фашисты решили восстановить его и начали строительные работы. Строили мост поляки, которых пригнали под охраной в Шмойлово. Командир одного из наших отрядов попросил разрешения у комбрига напасть на Шмойлово и разогнать строителей. Герман запретил налет. Прошло несколько недель. Теперь уже командир полка Ярославцев просил о том же. И опять комбриг сказал:

— Нельзя.

— Но почему? — спросил я.

— Рано еще. Не созрел.

— Как это не созрел?

— Чудаки вы какие-то, — засмеялся Герман. — Ну что же тут непонятного? Дорога-то не работает и не будет работать, пока строят мост. Поляки не торопятся. Гитлеровцы злятся. А мы должны радоваться. Вот когда мост построят, тогда слово за Ярославцевым.

Оккупанты начали форсировать строительные работы, установили строгий надзор за поляками. Герман приказал разведчикам вести постоянное наблюдение за строительством, — через неделю они доложили:

— Идут отделочные работы. Открытие движения через мост двадцать седьмого июля.

Комбриг сказал:

— Пора!

В ночь с 25 на 26 июля бойцы полка Ярославцева оцепили район строительства. Ворвавшись в Шмойлово, они перебили охрану, а под мост заложили двести сорок килограммов взрывчатки. Шмойловский мост вторично взлетел на воздух.

Поляки-строители покинули деревню вместе с партизанами. Некоторое время они жили у нас в бригаде, потом с разрешения Германа ушли. Тепло прощаясь с нами, обещали:

— Идем на родину. Будем, как и вы, партизанить.

В 1943 году в оккупированных районах все активнее действовали подпольные антифашистские группы. Связь с ними поддерживали работники особого отдела бригады и наши разведчики.

Работник особого отдела Петр Иванович Бесчастнов обычно приходил к нам в политотдел за газетами. Вот и сегодня он открыл дверь и сразу попросил:

— Товарищи, дайте мне побольше листовок и последнюю сводку Совинформбюро.

— Куда тебе это, Петр Иванович? — спросил его Дмитриев.

— Ребята хорошие пришли из Пушкинских Гор. Надо им дать, пусть у себя в поселке распространяют.

Я поинтересовался:

— Что это за ребята? Ведь ты второй раз берешь!

— Не ребята, а орлы. Они там проникли везде и такие сведения нам дают, что пальчики оближешь Я им уже достал взрывчатки — хотят в гарнизоне кое-что подорвать. Вот и агитационным материалом надо их снабдить.

Пушкиногорские «ребята-орлы» скоро о себе дали знать Как-то в полдень, когда мы находились в деревне Пожитове, недалеко от Сороти, за лесом Пушкинского заповедника, поднялся огромный столб густого черного дыма. Мы стояли на высотке за деревней и гадали: что бы это могло быть? Подошедший к нам Петр Иванович заметил:

— Не иначе это подпольщики сработали.

Предположение Бесчастнова подтвердилось.

Спустя некоторое время в оперативной сводке № 86 штабу Северо-Западного фронта Ленинградский штаб партизанского движения сообщал: «15.8.43 г. агентурой 3-й бригады в подвале бывшего здания райисполкома Пушкинские Горы сожжено 8 тонн бензина противника».

Бывшая разведчица разведотдела Северо-Западного фронта Анна Дмитриева, появившаяся в бригаде после провала разведывательной группы, связала нас с крупной молодежной подпольной организацией города Острова. От вожака молодых патриотов Людмилы Филипповой за подписью «Катя» и наша бригада и армейские штабы получили много ценных разведывательных данных.

Хорошо действовало и порховское подполье, которое возглавлял пожилой агроном Борис Петрович Калачев.

Горела земля под ногами у оккупантов. И те, кто в тяжелую минуту для Родины проявил слабость духа и пошел на службу к фашистам, старались теперь покинуть своих хозяев. Летом 1943 года участились случаи перехода на сторону партизан целых подразделений так называемой «Русской освободительной армии» генерала-предателя Власова.