Уолтер Айзексон - Бенджамин Франклин. Биография

Несколько недель спустя его пригласили вступить в ложу, после чего «Газета» отказалась от декабрьской статьи, и взамен тут же были напечатаны несколько лестных заметок о масонстве. Франклин стал верным братом. В 1732 году он помог спроектировать уставные нормы ложи в Филадельфии, а два года спустя стал Великим магистром масонской ложи и напечатал ее конституцию [131].

Верность масонству вовлекла Франклина в скандал, который проиллюстрировал его отвращение к конфликтам. Летом 1737-го юный подмастерье по имени Дэниел Риз хотел вступить в братство. Компания шумных знакомых, которые не были масонами, решила подшутить над ним. Они выдумали церемонию со странными клятвами, приемом слабительного и целованием задов. Когда они рассказали Франклину о своей проделке, он рассмеялся и попросил копию поддельных клятв. Несколько дней спустя шпана устроила другую церемонию, в результате которой несчастный Риз случайно погиб, сварившись в котле с кипящим бренди. Франклин не участвовал в инциденте, но его вызвали свидетелем в последующем суде по делу о непредумышленном убийстве. Газета Эндрю Брэдфорда, который не был ни другом Франклина, ни масоном, обвинила Франклина в косвенной ответственности за происшедшее, ведь он поощрял действия мучителей.

Отвечая на это в собственной газете, Франклин признал, что изначально смеялся над шуткой. «Но когда дело дошло до замыслов дать несчастному мощное слабительное, указания поцеловать зад участника Т., а также произнести сатанинские клятвы, которые Р — н прочитал нам, для меня все приняло серьезный оборот». Впрочем, в правдивости его слов заставляет сомневаться тот факт, что он попросил прочитать ему клятвы, а затем, веселясь, показывал их друзьям.

Новости о трагедии и участии в ней Франклина были опубликованы в антимасонских газетах по всем колониям, включая бостонскую «Ньюз Леджер», и дошли до ушей его родителей. В письме он пытался унять тревогу матери. «В большинстве своем это совершенно безобидные люди, — писал он, — у них нет правил или практик, которые противоречат религиозным или светским законам». Он, однако, допустил, что у матери есть право выражать недовольство тем, что они не принимают в свои ряды женщин [132].

Хоть Франклин и не воспринимал религиозные доктрины и в собственной вере вряд ли был набожнее деистов, интерес к религии в нем жил, особенно к тому, как она влияет на общество. В 1730-х годах он заинтересовался двумя проповедниками. Первый был неортодоксальным свободным мыслителем, подобным ему самому, второй — фанатичным деятелем духовного возрождения, чей яростный консерватизм противоречил большинству взглядов Франклина.

Сэмюэл Хемфилл был молодым проповедником из Ирландии, в 1734 году приехал в Филадельфию в качестве духовного представителя пресвитерианской церкви, которую Франклин время от времени посещал. Поскольку Хемфиллу интереснее было читать проповеди на темы морали, а не кальвинистских доктрин, он начал привлекать толпы народа, включая любопытного Франклина, обнаружившего, что «его проповеди приносят мне удовольствие, но при этом убеждают в необходимости быть добродетельным». Меж тем забвение догмы не внушило церковным старейшинам любви к Хемфиллу. Джедидайя Эндрюс, чьи проповеди утомляли Франклина, жаловался, что Хемфилла навязали его церкви и что «свободомыслящие люди, деисты и голь, почуяв его присутствие, толпами сходятся к нему». Вскоре Хемфилл предстал перед церковным судом по обвинению в ереси.

Когда начался судебный процесс, Франклин встал на его защиту с искусно написанной статьей в форме диалога между двумя пресвитерианцами. Мистер С., представляющий Франклина, выслушивает, как мистер Т. жалуется, будто «новоиспеченный проповедник» слишком много говорит о благих делах. «Мне не нравится выслушивать столько слов о нравственном поведении; я уверен, это никому не поможет попасть в рай».

Мистер С. возражает: именно этому «когда-то учил Иисус и его апостолы». Библия ясно дает понять, говорит он, что Бог хочет, чтобы мы вели «добродетельную, честную жизнь, изобилующую благими делами».

Но мистер Т. вопрошает: не будет ли вера лучшим путем к спасению, нежели добродетель?

«Вера рекомендована как средство достижения нравственного поведения». Защитник Франклина мистер С. отвечает, не пугаясь еретических ноток: «От веры, существующей исключительно для спасения души, можно ожидать, на мой взгляд, что ты не станешь следовать ни христианскому учению, ни учению разума».

Поскольку Франклин выступал за терпимость, можно было ожидать от него толерантности к любым доктринам, которые пресвитерианская церковь хотела навязать проповедникам. Но вместо этого мистер С. спорил: никто не обязан твердо держаться общепринятых традиций. «Нет более очевидной истины в вере, чем то, что нравственное поведение — наш долг». Мистер С. пришел к выводу, в котором повторяются основные принципы Франклина. «Добродетельный еретик спасется прежде порочного христианина».

Это была типичная попытка Франклина убедить других в своей правоте: разумная, опосредованная, с использованием вымышленных персонажей, чтобы доказать свою точку зрения. Но когда церковный суд единогласно осудил и отстранил Хемфилла от деятельности, Франклин запрятал свои привычные «бархатные перчатки» и, как он сам сказал об этом, «стал его ревностным сторонником». Он опубликовал анонимный памфлет (и, в отличие от диалога в своей газете, сделал все, чтобы памфлет остался анонимным), полный несвойственного ему гнева. Он не только предоставил детальное теологическое опровержение на каждое из обвинений суда, но и обвинил суд и его членов в «злом умысле и зависти».

Обвинители Хемфилла ответили также памфлетом, который подтолкнул Франклина сочинить еще один, даже более едкий анонимный ответ, в котором он применил такие слова, как «ханжество и предубеждение», а также «ложь во спасение». В написанной после этого поэме он назвал критиков Хемфилла «Преподобными Ослами».

Это был редкий случай, когда Франклин нарушил правило, созданное для Хунты, — избегать прямых возражений или споров. Случай выглядит еще более странным из-за того, что любые попытки ярого участия в любых спорах о вере он, казалось бы, оставил в прошлом. Вероятно, его негодование по поводу укоренившихся взглядов ханжеских духовных учреждений взяло верх над самообладанием.

Защита для Франклина усложнилась, когда Хемфилла обвинили в незаконном заимствовании текстов проповедей. Тем не менее Франклин остался ему предан, позже объясняя: «Я скорее поддержал бы его хорошие проповеди, составленные другими людьми, а не плохие его собственного сочинения, хоть последние и практиковали наши общеизвестные наставники». В конце концов Хемфилл покинул город, а Франклин навсегда прекратил посещать пресвитерианский приход [133].