Дэнни Голдберг - Курт Кобейн. Serving the Servant. Воспоминания менеджера «Nirvana»

– Все в Сиэтле так радовались. Все хорошее, что произошло с Nevermind, происходило с нами. Словно, не знаю, наша команда победила!

Курт, Крист и Дейв тоже были взволнованы, но все случилось так быстро, что достижение оказалось окутано атмосферой нереальности, и мне казалось, что в те дни группа делала все возможное, чтобы игнорировать как можно бо́льшую часть этого «успеха».

У меня таких внутренних сдерживающих факторов не было. Я придумал песенку, которую напевал себе в машине: «У меня самая крутая группа, самая крутая группа в стране». Джимми Айовин, который в прошлом году стал одним из основателей Interscope Records, был из тех людей, которых я всегда хотел впечатлить.

– Думаю, что эта группа станет круче всех, с которыми я когда-либо работал, – сказал я ему однажды по телефону. Айовин поддержал меня, ответив:

– Они напоминают мне The Police.

Я даже не знаю, откуда набрался такой смелости, но ответил:

– Мне кажется, они будут еще круче, чем The Police.

Я потерял контроль над собой, но как бы я ни был оптимистичен по поводу успеха Nevermind, альбом все превосходил и превосходил мои ожидания.

Коммерческое радио и MTV предназначались для масс, а вот печатная пресса – для настоящих фанатов. В последнюю поездку группы в Нью-Йорк перед выходом Nevermind Джанет Биллиг сводила Курта в «Мэдисон-Сквер-Гарден», где Metallica устроила гигантскую вечеринку в честь выхода нового альбома. Курту нравилась Metallica, и он хорошо провел время, но при этом все раздумывал, как бы смягчить возможную реакцию прессы на грядущий альбом Nirvana. Он сказал Биллиг примерно то же самое, что Монтгомери и Терстону – привел в пример About a Girl как доказательство того, что он всегда писал мелодичные песни. Курт хотел, чтобы люди поняли, что он не изменился после подписания контракта с мейджор-лейблом. Он знал, что Джанет – публицист, которая регулярно общается с большинством журналистов, пишущих об инди-культуре, и она донесет до них его идеи. Она вспоминает:

– Курт читал все. Он всегда старался идти по грани между инди-миром и мейнстримовым роком, и ему это удавалось.

Курту не надо было волноваться. Большинство журналистов, связанных с панк-роком, понимали, что Nirvana выпустила альбом, который сохранил и расширил их личную версию рок-н-ролла, и считали его триумфом панк-культуры восьмидесятых, которую они так долго продвигали. А еще альбом подтвердил притязания сиэтлского рок-сообщества. Бодди вспоминает:

– Все критики были в восторге – даже в Maximum Rocknroll и Flipside. Они не считали, что группа продалась. Никто так не думал. Я была пресс-атташе Sub Pop, и я точно вам говорю: никто.

Я же со своей стороны делал все, что мог, в мейнстримовой части мира. Я дружил с Бобом Гуччоне-младшим с тех пор, как он в 1985 году основал журнал Spin. Как и я, он был бизнесменом, отдаленным на один эмоциональный шаг от панк-культуры, которую Боб считал недообслуженной аудиторией, и он решил заполнить определенный вакуум своим журналом. Когда мы вместе обедали в конце лета, он сказал, что собирается поместить Soundgarden на обложку последнего в году выпуска. (На тот момент Soundgarden все еще был самой популярной новой рок-группой из Сиэтла.) Я дерзко сказал ему, что к концу года самой крутой сиэтлской группой будет уже Nirvana, а не Soundgarden. Молодые сотрудники Гуччоне, судя по всему, с ним согласились, потому что он заказал у Лорен Спенсер статью, которая стала первой для группы «историей с обложки» в национальном издании.

К концу сентября Курт уже понял, насколько быстро все развивается, и хотел, чтобы на обложке Spin он выглядел иначе, чем на фотографиях, сделанных пиар-отделом лейбла несколько недель назад. За день до фотосессии группа посетила радио WOZQ в Нортхэмптоне, и он попросил молодую сотрудницу радиостанции покрасить его волосы в синий цвет, и именно в таком виде он появился на первой для Nirvana обложке журнала национальных масштабов.

Многие рок-критики более старшего поколения сочли Nevermind возрождением американского рок-н-ролла, который был о чем-то. REM были последней группой, которая одновременно имела массовую аудиторию и затрагивала глубокие темы, но, поскольку они работали уже почти десять лет, основная их аудитория была теперь университетского возраста и старше. Guns N’ Roses добавили адреналина в мир подростковой музыки, но им не хватало культурной глубины. Многим критикам среднего возраста казалось, что рок-н-ролл превратился просто в более громкую версию бездумной попсы, но в конце 1991 года большинство из них видели в прорыве Nevermind возвращение рока на важнейшее место в культуре, которое, как они опасались, тот уже необратимо утратил. Критики обычно с презрением относились к очень популярным исполнителям, и лишь небольшая часть массовых слушателей читала рецензии. Nevermind стал одним из немногих альбомов, одновременно добившихся огромного успеха в чартах и попавших на первое место в очень уважаемом опросе Pazz & Jop журнала Village Voice, который был составлен из топ-10 альбомов (по версии сотен американских рок-критиков).

Курт по-прежнему говорил всем, что всего лишь хотел, чтобы Nirvana стала такой же известной, как The Pixies. Я почти уверен, что здесь он лукавил, раздумывая, как реагировать на успех с такой же эмоциональностью, с какой он подходил к репетициям. Несмотря на всю личную борьбу с внутренними демонами, на то, насколько смешанные чувства он испытывал к тому, чтобы стать знаменитостью, вплоть до отвращения, как артист Курт был подготовлен просто сверхъестественно хорошо и всегда видел на несколько ходов вперед.

Придумав, как совершенно уникальным образом преодолеть различия в радиоформатах, Курт затем решил разрушить шаблоны, созданные рок-журналистами. «Люди считают, что я капризный, а я считаю, что очень глупо, что существует только два типа вокалистов-мужчин, – жаловался он. – Нужно быть либо капризным визионером типа Майкла Стайпа, либо бездумным металлистом – королем вечеринок типа Сэмми Хагара». Курт, поняв, что становится знаменитым, был твердо намерен играть сразу обе роли.

Силва и группа считали важным, что первые концерты на каждом крупном рынке Nirvana должна дать в маленьких клубах, где уже выступала до этого. На жаргоне музыкального бизнеса это называлось «игрой на понижение» (underplay), и она помогла группе сохранить связь с сердцем своей аудитории. Поскольку реакция на Smells Like Teen Spirit оказалась такой быстрой, все билеты на концерты тут же раскупили, хотя гастроли начинались еще в середине сентября, за неделю до выхода Nevermind. Монтгомери вспоминает:

– Это было безумие какое-то. На каждом концерте снаружи собиралось больше народу, которому не досталось билетов, чем внутри.

Тем, кто все-таки сумел достать билеты, невероятный взлет альбома дал ощущение причастности к истории рок-н-ролла, и зрители нередко доходили до исступления.