Дэнни Голдберг - Курт Кобейн. Serving the Servant. Воспоминания менеджера «Nirvana»

Именно на этом концерте я впервые познакомился с матерью Курта, Венди, которая приехала из Абердина. Курт часто рассказывал, насколько его убил развод родителей, когда ему было девять. Он почти десять лет не общался с отцом, и, хотя в некоторые периоды детства чувствовал себя брошенным и матерью, рассказывал, что очень благодарен ей за то, что в детстве она всегда хвалила его рисунки, и никогда не разрывал с ней отношений. Венди была светловолосой, красивой, милой, и в тот период жизни относилась к Курту с почтением. Крист познакомил меня с несколькими своими родственниками, в том числе матерью Марией.

– Она сделала себе прическу! – вспоминал он. – Все были очень счастливы и гордились нами. Некоторые знакомые даже пытались одолжить у моей родни денег!

Концерт устроили в театре «Парамаунт», вмещавшем 2800 человек, – на самой большой площадке, где когда-либо в этом городе выступала Nirvana. Мы с Силвой пришли в театр после саундчека; Курта, Криста и Дейва не оказалось в их гримерке. Поднимаясь по театральной лестнице в поисках ребят, мы встретили Марка Арма из Mudhoney. Силва спросил его: «Вы видели мою группу?», на что Арм с презрением ответил: «Они не твоя группа». Я подумал про себя: «Ну, они и не твоя группа, опять же». Этот вечер был эмоциональным моментом для сиэтлской рок-сцены, а концерт стал триумфальным возвращением домой, но на тот момент идея, что Курт Кобейн принадлежит какому-либо одному городу или субкультуре, была смехотворной.

Роберт Смит вспоминает:

– Курт был одет в пижаму и спал в углу комнаты за кулисами. Мне в тот момент стало его жалко.

Я же помню сцену иначе. Курт часто носил пижаму, и я помню, что ему было немного неловко общаться с семьей и старыми знакомыми, но в то же время это его забавляло. Может быть, Смит увидел что-то, что не заметил я. Как вам уже наверняка очевидно, я был предрасположен видеть все, что относится к Nirvana, через розовые очки, но на пленке отлично видно, каким великолепным стал концерт – это одно из моих любимых документальных свидетельств о группе того времени.

Впрочем, я отлично понимал, что любой артист, очень быстро добившийся огромного успеха, чувствует себя дезориентированным. Отчасти Курт был рад, что сумел достичь великой цели, и трое музыкантов остались такими же друзьями, даже став успешными. В то же время Курт не скрывал от меня и того, что его немного пугает внезапное превращение в публичную фигуру. У меня был определенный опыт помощи артистам на первых этапах славы, но ни с чем подобным взлету Nirvana дела иметь не приходилось. Я часто чувствовал себя беспомощным, видя страдальческие гримасы, ни с того ни с сего появлявшиеся на его лице. Похоже, Курт начинал понимать, что успех, ради которого он так усердно работал, не сотрет тех эмоциональных травм, с которыми ему приходилось жить с детства. Я вспоминал скорбную песню Пегги Ли Is That All There Is?

Согласившись стать менеджером Hole, я тут же получил немало новой работы и понимал, что мне нужна помощь. К счастью, Джанет Биллиг согласилась покинуть Caroline и перейти в Gold Mountain. Я несколько раз видел ее рядом с CBGB после концертов – она излагала свое мнение о разных артистах жителям панк-сцены, и меня весьма впечатлило то, какой вес имели ее наблюдения, особенно для журналистов. Поначалу Джанет взяли для повседневной работы на Hole, но вскоре она стала неотъемлемой частью команды Nirvana, став главным посредником по работе с прессой для обеих групп. Первой моей задачей было определиться, какая звукозаписывающая компания выпустит следующий альбом Hole. Успех Nevermind экспоненциально повысил ценность артистов с панк-сцены буквально за день. Эдди Розенблатт шутил, что поиски билетов на самолет до Сиэтла теперь занимают не одну неделю, потому что многие рейсы полностью скуплены A&R-щиками, которые отправились туда искать «следующую Nirvana».

К тому времени, как менеджером стал я, группой уже интересовалось несколько лейблов, но я не смог воспротивиться идее подписать Hole на DGC/Geffen. Они знали, как продать панк-артиста массовой аудитории, не посягая при этом на его идентичность, а я знал, что к нам там будут относиться с уважением. Кортни и Эрик решили, что раз уж этот лейбл достаточно хорош для Nirvana, он будет хорош и для Hole.

Я сказал Розенблатту, что, если мы хотим подписать контракт, надо действовать быстро, потому что интерес остальных весьма агрессивен. Хотя Кортни позже намекала прессе, что подписала сделку на «миллион долларов», на самом деле им предложили такую же сумму, как и Nirvana, хотя некоторые другие лейблы предлагали больше.

Несколько месяцев тому назад профессиональный журнал Billboard изменил способ составления чартов продаж. До того чарты составлялись на основе различных устных свидетельств и шумихи, но теперь для этих целей использовалась программа SoundScan, новая технология, отслеживавшая штрихкоды при продаже альбомов в магазинах. Это означало, что впервые за всю историю места́ в чартах с математической точностью отражали реалии рынка. 2 ноября Nevermind совершил мощный скачок в чартах продаж альбомов Billboard, с 63-го на 35-е место, и снял последние сомнения в том, что альбом находится на намного более крутой восходящей траектории, чем любые предыдущие панковские и альтернативные записи.

Во время коротких европейских гастролей Кортни занималась своей рекламой, и я пошел с ней на передачу BBC, где она исполнила акустическую версию песни, которую я еще не слышал; она называлась Doll Parts, и я был заворожен. Я понял, что мне снова повезло работать с артистом, который талантливее, чем я считал изначально.

На личном уровне Кортни, как и Курт, была человеком противоречивым; ее характер колебался между маленькой девочкой и уставшей от жизни взрослой женщиной. Она была невероятно циничной, но при этом с проблесками того же идеализма, который часто оживлял Курта. Когда она была в настроении, она делала ярче любую комнату, но вот в дурном расположении духа общение с ней было не слишком-то приятным. Появление Кортни в жизни Курта совпало со взрывным успехом Nirvana. Любая женщина в ее положении оказалась бы под лупой публичного внимания, и ей пришлось бы что-то менять, чтобы соответствовать требованиям, предъявляемым этой внезапной известностью. В группу людей, у которых были свои проблемы с неожиданно ярко загоревшимся светом софитов, Кортни добавила свой взрывной характер, артистические стремления и талант, новую группу друзей (многих – из рок-прессы) и новых врагов (многих – из мира панка). Она больше интересовалась музыкальным бизнесом, чем Курт, и ставила вопросы, которые он сам задавал с большой неохотой (в частности, связанные с денежными компенсациями). Курту очень нравилась откровенность Кортни. Она часто вслух озвучивала то, что он думал про себя, и от этого он кайфовал.