Шимун Врочек - Как выжить среди принцесс [litres]

Первые сопрано из ансамбля Локтева – страшные люди.

– Вот, – говорю жене вечером. – А ты все вздыхала по олимпийскому резерву. Красота же! Занятия бесплатные, на сборы возят за счет государства, самооборона… Пусть идет на борьбу. Я за.

– Она же девочка!

– И что? Я погуглил. Американка, чемпионка мира по вольной борьбе, – симпатичная девчонка. Красотка просто. Правда, ее соперница японка – страшная. Но может, нам повезет?

– Дима!

– И вообще… Я тут подумал.

– Что? – жена насторожилась.

– Давай Злату сразу на борьбу запишем! Чего нам с этими промежуточными танцами время терять?

– Я его полюбила, – говорит Злата, и лицо у нее становится беззащитное.

– А как мальчика зовут?

– Я не знаю. Я не спрашивала.

– А ты с ним играла?

– Нет.

– А он с тобой?

– Нет. Я просто на него смотрела. Вот так, – Злата показывает лицом.

– А он?

– А он тоже на меня смотрел. Вот так.

Злата показывает.

– Я чуть сознание не потеряла, – признается Злата. Кажется, ей хорошо, что на нее так смотрели, и немножко смешно.

– То есть вы не играли, не разговаривали, а только смотрели друг на друга? – уточняю я. – Всю прогулку?

– Да, папа.

Шекспир, дружище, у нас проблемы.

– Он такой маленький. Меньше всех. Из другой группы, они рядом с нами сегодня гуляли.

– Хм-м. Интересно. Меньше тебя? – что-то в голосе меня выдает.

– Я не влюбилась! – говорит Злата со смешком.

Ну слава богу. А я уж было испугался.

– Я его полюбила.

Черт.

«Ромео, зачем же ты Ромео?»

Я почему-то вспомнил спектакль в постановке Эфроса. Я видел много постановок «Ромео и Джульетты», и фильмы, и записи, и мюзиклы. Но этот спектакль был особенным. В нем лица актеров, играющих Ромео и Джульетту, были совершенно другими. Ромео приходил на бал прожженным циником пятнадцати лет, «знающим жизнь», остряком, утомленным страстью и философией. А уходил – после встречи с Джульеттой – мальчишкой с беззащитным лицом. И оттого казался в десять раз взрослее всех этих воинственных мужчин вокруг, наигрывающих жизнь. И Джульетта тоже. Двое с беззащитными лицами против всего мира. Стоят на разных площадках и смотрят друг на друга – через бетонную дорожку и пять столетий.

– А какого цвета у мальчика глаза? – спросила Лариса. Дочь ей все рассказала.

– Не помню, – ответила Злата.

Разве это важно? – думаю я.

Когда смотришь на часы в десятый, в сотый раз за пять минут, разве помнишь расположение стрелок? Хоть убей, не вспомню. Даже расстреляй меня, ни за что.

Любовь делает тебя страшно сильным.

И совершенно беззащитным. А еще ты перестаешь замечать некоторые самые обыкновенные вещи…

А может, я все это себе напридумывал. Маленькая Джульетта сопит носом во сне, знать не зная ни о каких шекспирах. За окном серый рассвет. Пойду я спать, друзья. Через пару часов вставать и везти девицу в детский сад. «В Вероне, где встречают нас событья…»

Мне хорошо и только немножко смешно от собственной серьезности.

Читал книгу. Огромный роман в тысячу с лишним страниц, с прериями, индейцами и кровавыми закатами на каждой странице. Устал и остановился. Потом дочитаю. А память уже не та, если в детстве я просто запоминал номер страницы (даже в пяти книгах одновременно, не проблема), то теперь так не получается. Поэтому оставил закладку, чтобы сразу найти нужную страницу среди всех этих кровавых индейцев и закатов.

Через некоторое время вернулся и смотрю с недоумением. Это, мол, зачем?

Книга-то электронная!

Лежит себе покетбук в черной кожаной обложке. С аккуратно вставленной бумажной закладкой – между обложкой и экраном… И главное, мне даже в голову не пришло, что делаю что-то не так.

P.S. А страница все равно на нужном месте открылась! Работает старинная технология-то.

– Папа, – сказала Злата на площадке у пяти качелей. – Это он.

– Кто он?

– Мальчик Никита.

Несколько мгновений я не мог сообразить, о чем она говорит. Потом понял.

– Тот самый? Из твоего садика?

– Да.

Я обернулся и посмотрел на легендарного мальчика Никиту. Он был в красной футболке, меньше Златы, и черноволосый. Мальчик Никита – тот самый. «Ромео, зачем же ты Ромео?» и бег в развевающихся одеждах на балкон.

По мне, так ничего особенного. Просто мальчик. Мелкий. Крутит головой и хлопает круглыми глазами. Жена, правда, утверждает, что таинственный мальчик Никита похож на меня в детстве (она судит по моим детским фото… или по своей фантазии, не знаю). Мол, верно в народе говорят, что девочки ищут себе мужей, похожих на пап. Ну, не знаю. Я на детских фото выгляжу как-то… умнее, что ли? Но, может, я в тот момент собрался. Стоп. Каких еще мужей?!

– А ты с ним играла? – говорю. Мы отходим за живую изгородь на военный совет.

– Нет, – отвечает Злата.

– Говорила?

– Нет.

– Почему?

Злата тяжело вздыхает.

– Я не знаю, что ему сказать!

– Ну… – я почесал затылок. – Скажи «привет» для начала.

Лицо девицы становится скептическим. Ну да, мол. Если бы это было так легко.

– А потом предложи поиграть, – говорю я.

– Я не знаю, во что!

– Хм-м. В догонялки?

– Нет, – девица мотает головой. – Я не могу, я устала.

– Ну, тогда в города… тьфу, в слова. Как мы с тобой играли. Называешь слово, а потом на последнюю букву другое слово…

– Да! – обрадовалась вдруг Злата. – Еще пять имен девочек! Пять имен мальчиков!

Это такая игра. Девочковая, правда, но для затравки сойдет.

– Только у меня нет мячика, – говорит Злата грустно.

Так.

– Хм-м. Ну хорошо. Тогда просто подойди и скажи: «Привет, Никита, давай поиграем!» А дальше само пойдет.

Злата размышляет.

– Давай, иди, – говорю. – Все будет хорошо. Главное, начать. Вперед! Ты сможешь!

– Да! – Злата выдыхает. Затем поворачивается и решительным шагом уходит.

Молчание. Тишина. Я жду. Из-за живой изгороди мне не видно, что там происходит, на площадке. Я осторожно выглядываю – и как раз вовремя.

Злата решительно идет к мальчику Никите. Тот лег на диск для балансировки и пытается оторвать ноги от земли. Очень интеллектуальное занятие. Идеальный кандидат в зятья.

Злата идет.

Молодец, думаю я. В этот момент я любуюсь, какая у меня сильная и уверенная дочь.

Злата решительно подходит… и решительно проходит мимо Никиты.

И на другом конце площадки залезает на качели, словно именно туда и направлялась. Качается, смотрит на меня и смущенно улыбается.

Я подхожу.

– Злата, ты чего? – спрашиваю шепотом.

– Я не знаю.

– Предложи ему в прятки поиграть. Злата?

Злата молчит. Тихонько качается. Эх ты, сокровище мое.