Андрей Мусалов - Зеленые погоны Афганистана

Много было для нас работы. Наши вертолеты не только непосредственно в боевых действиях участие принимали. И на спасение экипажей вылетали, и погибших вывозили. А полеты по санитарному заданию? Да у меня самого только 238 вылетов. Как потом говорили душанбинские медики, благодаря нам до восьмидесяти процентов раненых с того света достали и на ноги поставили. Я же все-таки понимал, что, если вот этот пацан, в живот раненный, через шесть часов на операционный стол не попадет, все — труп. Вот и рисковали: и в горы шли ночью, и в облака, и в туман… Ночью еще хоть какие-то ориентиры видно, а в тумане и облаках, только по навигационным приборам ходили.

В самом начале войны авиационные группы были относительно малочисленны, да и боевой опыт практически отсутствовал. Спустя два года большинство операций проходило уже в аэромобильном варианте. Доставляли к десантированию наземные подразделения по воздуху. Операции готовились тщательно, но не всегда все проходило гладко. Противник имел достаточно хорошую подготовку.

В декабре восемьдесят первого в районе Дашти-Кала угодила в засаду десантно-штурмовая группа, следовавшая ночью в район проведения спецоперации. Шли колонной на БТР и БМП. Моджахеды подстерегли колонну на марше и навязали ночной бой.

Когда пограничники вызвали на подмогу авиацию, я полетел в паре с ведомым, на котором были подвешены САБы — осветительные бомбы. Пока сброшенные им «прожектора» медленно опускались на парашютах с километровой высоты, с моей машины велся огонь из всего бортового оружия. На земле не отставали: поддержка с воздуха — могучий стимулятор в процессе поднятия боевого духа. Хватило двух вертолетов. Остальные экипажи площадок не покинули.

Майор Шагалеев (в очках) во время скоротечного обеда, в перерыве между боевыми вылетами.

Всякое случалось… Помню, в конце восьмидесятого — то ли в сентябре, то ли в октябре… да, не важно — на перевале Гумбак заканчивалась операция и надо было десантно-штурмовую группу подполковника Файзиева оттуда снимать. Отработали несколько «бортов», я крайним пошел. В ночь. А высота перевала 3600 метров. Сел где-то около 23 часов… И тут выяснилось, что бойцов там тридцать восемь человек да плюс пулемет ротный. Ну и что: до утра всех оставлять? А поутру — за трупами возвращаться?! Нет, так дела не делают. А как?

Ну, обошел свой Ми-8Т, дистанцию взлетную промерил… Шагами. Посмотрел, где оторваться можно, в какой точке. Вижу, с одного края уклон градусов пятнадцать. Техника там поставил, чтоб в случае, если ненароком при рулежке туда случайно заворачивать начну, посигналил. Конечно же с экипажем все обговорили: знали, на что идем.

Ну, загрузились все впритык. Перегруз за максимальную полетную массу килограммов на семьсот. Вырулил, дал максимальную мощность, вертолет поднял на несколько сантиметров — висит… Знаю, что для разбега у меня не более тридцати пяти метров. В общем, взлетели «на переднем колесе». А как вывалились из ущелья, начальник авиационного отдела Среднеазиатского пограничного округа — Колокольников Аркадий Степанович вышел на прямую связь. Спрашивает: «Сколько везешь, Фарит?» Говорю, всех забрал…

Помню, на Иоле сели, к командирской стоянке зарулил. Смотрю: встречает нас Аркадий Степанович, «беломориной» дымит и считает всех, кто выходит… Так всех и пересчитал… Я последним вышел.

Не-ет, ребят наших мы в беде не бросали. Да что там говорить! Помню, пошла десантно-штурмовая группа перевал брать. Своим ходом пошли — сразу десантировать не рискнули. Там их могли уже ждать: случалось такое и не раз. А группы эти формировали из резервных застав. Четыре заставы сформировали — вот и группа. А у них там и проводники с собаками.

Слышу, ругается их майор Борис Марков — их командир. Ну, спрашиваю: что там стряслось? Оказалось, что какой-то сержант тащит на себе собаку — уже третий километр. Та вымоталась вконец. И что хочешь, то с ним и делай, а бросать — не бросает. Его собака, с ней на границу пришел. А она, овчарка эта, с теленка весом — не меньше.

Мне что-то тоже жалко ее стало. Да ладно тебе, говорю, придумаем что-нибудь. Подхожу к бойцу, спрашиваю: кому можно пса его пристроить, пока назад не вернется? Есть кто знакомый? Давай, я ему отвезу. Ты только на ошейнике фамилию свою напиши. Ну, уговорили. В отряд собаку отвез с трудом, но разорвали их союз…

Уже потом, как все закончилось, по воздуху ребят с перевала вывозили. Я как раз первым садился, за мной остальная группа. Смотрю — привели пса того. Ну, думаю, интересно, что там дальше будет?

А вертолеты с интервалом садятся. Первый сел, второй… Смотрю, забегал пес: туда пробежал, сюда пробежал. Где-то только из четвертого или пятого вертолета хозяин его вышел… Что было! Пес его от сапог до макушки вылизал. Места сухого не оставил… Смотрел я на них — и так…Это я к тому, говорю: к собаке по-людски отнесешься — душа на подъеме. А человеку жизнь спасаешь… Тут и слов-то не подберешь…

Начиная с восемьдесят второго обстановка стала усложняться. Среднеазиатский пограничный округ получил несколько вновь сформированных мотоманевренных групп. В ходе серий операций «Долина-82» они были введены в Афганистан и размещены на севере страны в шести провинциальных центрах.

В мае того же года в районе Куфабского ущелья провели спецоперацию, которой руководил непосредственно начальник Пограничных войск КГБ СССР генерал армии Вадим Александрович Матросов. В операции, которая длилась семнадцать дней, были задействованы свыше полутора десятков вертолетов Ми-8 и Ми-24.

Охота на нас была открыта без поправки на сезон. Летали мы как минимум парой. Так вот они по первому вертолету не били — умные. Со второго-то видят, откуда бьют. И ответить могут прицельно. Нам били вдогонку. Вот почему, думаете, появились на Ми-8 стрелки-пулеметчики у аварийного люка на створках? Жизнь заставила! Зеркала же заднего обзора не поставишь — не автомобиль все-таки. И расстояния не те, и маневры не те. Высота: то одна, то другая.

Вот порой спрашивают, что значит: «летать по-афгански»? А вот что значит. Первое время, когда ПЗРК не было, летали на высотах 700 — 1200 метров. «Стингеры» появились, летать на такой высоте опасно стало. У них дальность стрельбы пять с лишним километров. Ну не на восемь же тысяч подниматься! Сделали наоборот: ушли на предельно малые высоты. Это позволило и вероятность обнаружения уменьшить, и время на прицеливание до минимума сократить… Вот идешь, бывало, на высоте 3–5 метров, а за тобой пыль клубится, как завеса дымовая. Да и идешь-то неровно: рыскаешь то вправо, то влево…