Андрей Мусалов - Зеленые погоны Афганистана

Начало этого этапа операции было не совсем удачным, был подорван один БТР. Водителю отсекло руку. Однако в дальнейшем банду удалось обложить. Здесь в полной мере пригодилось наше саперное подразделение. Мы ставили противопехотные мины ОЗМ, а также направленного действия — МОН-50, которые выкашивали в камышах целые просеки. Душманы, пытавшиеся прорваться по ночам, напарывались на них и несли потери. Части бандитов все же удалось выйти из окружения, но сила банды была основательно подорвана.

Запомнилось, что во время боев между пограничниками и душманами, местные дехкане, работавшие в поле, продолжали оставаться на своих рисовых чеках. Лишь на время приостанавливали работу, с интересом наблюдая за происходящим. Они прекрасно знали, что шурави по мирному населению стрелять не станут.

В связи с этим вспоминается другой эпизод. В наши обязанности входило сопровождение колонн, действуя в составе боевого разведывательного дозора (БРД). При этом саперы находились не просто впереди всех, а отрывались от БРД метров на триста-четыреста. Фактически от нас зависела скорость движения колонны.

Как-то моя инженерная группа сопровождала очередную такую колонну на участке между Кундузом, Хайнабадом и Тулуканом. Его еще называли «бермудским треугольником».

Своих подчиненных я разделил на две группы и поставил задачу:

— В случае подрыва первой группы, скорость движения колонны не снижается. В дело вступает вторая группа.

Когда мы шли по тому маршруту, вдоль дороги насчитали штук пятнадцать подорванных армейских машин, сожженных, дымящихся топливных «наливников». Это красноречиво говорило о том, что для саперов здесь работа найдется.

В какой-то момент колонна остановилась на окраине Кундуза. Во время остановки кто-то застучал по борту моего БТР. Выглянув из люка, я увидел толпу местных жителей с аксакалом во главе. Они подвели к бронетранспортеру молодого парня с осколочной рваной раной на ноге. Я взял медикаменты: марганцовку, синтомициновую эмульсию и бинты. Развел в каске марганцовку, промыл рану, пальцами выковырял из нее все посторонние частицы и осколки, обработал эмульсией, перевязал.

Через несколько минут снова стук по броне. Выглядываю. У БТРа стоит бача — мальчишка, с корзиной полной продуктов. Виноград, лепешки. Я отрицательно киваю — не нужно. Но тут подходит аксакал, мол, настаиваю. Пришлось взять. В ответ протягиваю сигареты, сахар, сгущенку, буханку нашего, русского хлеба. Так вот и строили дипломатию с местным населением. Война — войной, а человеческие отношения никто не отменял.

Вечером, 8 марта 1987 года, после завершения активной фазы Шахри-Бузурской операции, я вернулся в управление Московского пограноряда. Вместе с другими операторами: Астаниным, Мироновым, Кожемякиным и Корякиным, готовил к проводке колонны с боеприпасами и другими грузами в Тутинский гарнизон, где дислоцировалась 4-я мангруппа.

Внезапно от руководителя операции, полковника Горовенка мы узнали информацию — душманы обстреляли ракетными снарядами советский город Пяндж. Стреляли с сопредельной территории, из района афганского кишлака Ишкили. Серьезного ущерба обстрел не вызвал, но многие были взбудоражены. Прежде подобного не случалось — это было настоящее ЧП!

Примечательно, что, несмотря на праздничный день, личный состав Пянджского погранотряда не растерялся, быстро заняв боевые позиции. Более того, минометный взвод под командованием офицера О. Дробышева очень быстро ударил в ответ, накрыв предполагаемые позиции душманов.

Командный пункт нашей оперативной группы был срочно переброшен с участка Московского пограничного отряда в район Пянджа. Когда мы приехали в Пяндж, то были удивлены отсутствием на улицах людей и непривычной темнотой на улицах — все освещение было выключено. Поднявшись на второй этаж управления отряда, я увидел склонившихся над картой начальника отряда И. Харьковчука, начальника отряда В. Степанова, начальника разведки А. Суворова, начальника политотдела В. Петрова, начальника ДШМГ Б. Маркина. При свечах, они уже начали планировать ответные действия.

Прибыв на место, мы, операторы, также начали готовить операцию по ликвидации банды, обстрелявшей город, которая получила название «Возмездие». Примечательно, что начальник Пограничных войск СССР генерал армии Вадим Матросов лично контролировал ее проведение.

Из разведданных выяснилось, что огонь по советской территории вела одна из банд Имам-Сахибской зоны — которую возглавлял полевой командир Латиф. Она, незадолго до обстрела, пришла из Пакистана, где, по-видимому, получила инструкции и соответствующее вооружение.

В короткие сроки район нахождения банды Латифа был блокирован силами ДШМГ. Бандиты пытались прорваться в район Кундуза, но все пути уже были отрезаны пограничниками. В ходе ожесточенных схваток, все бандиты были перебиты.

К сожалению, в ходе боев погибло восемь наших военнослужащих. Среди них я, к своему огромному сожалению, встретил фамилию старшего лейтенанта Николая Густенко. Я запомнил его во время прохождения службы в Кара-Колинском пограничном отряде, где Николай исполнял обязанности начальника заставы. Помню, как во время проверки, мы обсуждали с ним заставские дела — что сделано, что предстоит сделать. Мне понравился этот исполнительный офицер, подумалось тогда, что его ждет хорошая карьера.

1-й заместитель начальника Главного управления ПВ КГБ СССР генерал-полковник Иван Вертелко принимает доклад о готовности к проведению операции «Возмездие». 9 марта 1987 года

Перед отъездом с заставы, Густенко обратился ко мне с вопросом:

— Как я могу попасть в Афганистан. Выполнить там интернациональный долг?

Вопрос меня не удивил. В Афганистан рвались все пограничники — и офицеры и рядовые. Но я попытался разубедить Николая, мол, он нужен здесь — именно на этом участке границы. На том и расстались…

Как выяснилось, Николай дрался и погиб геройски. Именно на его группу из 12 бойцов пришелся основной удар вырывавшейся из окружения банды, численность которой была вдвое больше. Бандиты не прошли, но Николай погиб в бою. Посмертно Николай Густенко был награжден орденом Красной Звезды.

К середине восьмидесятых большая часть зоны ответственности пограничников в Афганистане была под плотным контролем. Но душманам все же удавалось напоминать о себе разного рода террористическими актами и неожиданными нападениями. Весной 1987 года душманы обстреляли реактивными снарядами советскую территорию в районе поселка Пяндж. Всего было выпущено два или три снаряда. К счастью, обошлось без потерь. В ответ была проведена операция «Возмездие». Ход ее проведения лично контролировал Председатель КГБ Чебриков. Непосредственно операцией руководил Седых.