Тимоти Листер - Двойной агент Сторм в Аль-Каиде и ЦРУ

«Я хотел бы подчеркнуть два момента. Прежде всего, я нигде не живу постоянно. Поэтому часто условия жизни резко отличаются. Иногда приходится жить даже в палатке. Во-вторых, из соображений личной безопасности я порой вынужден скрываться, поэтому я и моя семья подолгу ни с кем не видимся. Если вы сможете жить в таких трудных условиях, если привычны к одиночеству и редким встречам с людьми, тогда Аль-Хамду ли-Ллях! Все замечательно. У меня нет проблем ни с одной из двух жен, у нас добрые отношения. Тем не менее обе они предпочли жить в городе, потому что деревенская жизнь со мной их не устраивает. Не хочу повторения этого в третий раз с моей третьей женой. Мне нужна женщина, которая разделит со мной тяготы и лишения.

И еще: не могли бы вы прислать свою фотографию? Пожалуйста, прикрепите ее к сообщению».

Участвуя в подготовке терактов, Анвар не мог не понимать, что американские спецслужбы занесли его в список врагов, подлежащих уничтожению, именно поэтому он писал Амине о трудностях будущей совместной жизни.

В середине декабря Амина попросила меня переслать Авлаки новое письмо, где изложила основные требования.

«Я не хочу формального мужа, я хочу быть с ним и жить по законам ислама, а здесь это для меня невозможно. По натуре я не домохозяйка, но умею готовить и делать все по дому, хоть это мне не всегда по душе. Я приступила к переводу ваших лекций на свой родной язык, тем самым я смогу помочь братьям и сестрам в этой части мира».

Она также спросила Авлаки, сможет ли она въезжать и выезжать из Йемена.

«Больше всего меня беспокоят родители, для них будет ударом, если я скажу, что уезжаю, — писала она. — Если я не смогу их больше видеть, боюсь, мне придется отказаться».

Временами ее наивность просто поражала и тревожила.

Я зашифровал ее письмо с помощью программы «Секреты моджахеда» и переслал Авлаки. 18 декабря тот ответил:

«Думаю, приехав в эту страну навсегда, вы навсегда и уедете… Все здесь идет к войне. Только Аллах знает, чем это кончится», — написал он.

А затем в ответ на ее просьбу решил подробнее рассказать о себе.

«Я — человек спокойный. В семейные дела почти не вмешиваюсь, но если вмешиваюсь, все должно быть, как я сказал. Неповиновения жен я не терплю. Дети, в особенности девочки, — дело другое. С ними очень покладист, наказывать их должен не я, а мать. Я люблю читать. Я провожу время с семьей, но мой долг превыше всего… Работа для меня важнее семьи, поэтому жена должна взять на себя часть моей работы. Прожив большую часть жизни на Западе, я хотел бы жить с мусульманкой с Запада».

Авлаки попросил у меня адрес электронной почты Амины, чтобы задать ей «личные вопросы» напрямую. Немалый риск, учитывая его одержимость безопасностью. Но похоть опять взяла верх над разумом.

В сочельник после ракетного удара по «Аль-Каиде» в районе Шабвы Амина написала мне снова.

«У вас есть новости от брата, говорят, он убит или арестован? Это верно?» — спрашивала она.

Узнав, что Авлаки цел и невредим, я сразу написал ей, называя Авлаки условным именем «Сами».

«У Сами все в порядке, Аль-Хамду ли-Ллях… просто немного терпения, он сейчас в очень трудных условиях. Вы действительно уверены, что сможете пройти это тяжелое испытание?»

Побывав на волосок от гибели, Анвар не забыл о блондинке-хорватке и всего четыре дня спустя написал мне. Я переслал письмо ей.

«Сами вас приветствует и сейчас не может связаться с вами напрямую, но я пересылаю вам его письмо, и через меня вы сможете ему ответить. С ним все хорошо. Он вас не забывает и спрашивает, когда мы сможем договориться о поездке и так далее».

После ракетного удара в сочельник британские спецслужбы встревожились и выступили против плана. Они не желали посылать ни в чем не повинную гражданку Европы на верную смерть. Я разделял их тревогу. Меня потрясло убийство Абдуллы Мехдара, и я хотел удостовериться, что в ходе операции по устранению Авлаки Амину не занесут в категорию «неизбежных потерь».

Британцы попытались переманить меня у американцев на секретном объекте, словно взятом из сценария фильма об агенте 007.

Форт-Монктон соорудили в конце XVIII века для охраны военно-морской базы Портсмута. Там до сих пор сохранились казематы, разводной мост и все фортификационные сооружения. Объект окружен высоким забором из колючей проволоки, ярко освещен, оборудован камерами видеонаблюдения и известен под кодовым названием «Учебный центр № 1».

Форт-Монктон и в самом деле базовый учебный центр секретных разведывательных служб. Самые ценные британские агенты проходили подготовку именно там.

В Лондоне меня забрала и повезла в Форт-Монктон сотрудница МИб Эмма, одетая во все черное брюнетка, ее волосы были собраны в тугой узел на затылке. Лавируя между автомобилями на автостраде, она рассказывала мне о себе. Училась в Оксфорде, но после окончания срочно потребовались деньги, и она решила стать исполнительницей, скажем поделикатнее, «экзотических танцев».

Мне льстило, что она мне доверяла. Но потом я задался вопросом, не часть ли это заранее разработанного плана, санкционированной начальством меры укрепления доверия, призванной помочь мне сблизиться с британской группой.

Когда мы подъехали к воротам, Эмма протянула мне шарф.

— Надень на голову — мы не хотим, чтобы охрана на внешнем периметре тебя видела, — приказала она.

Форт-Монктон во всех смыслах был «старой школой». К ужину в банкетном зале с обшитыми деревянными панелями стенами сотрудников МИб ждали пожилые дворецкие во фраках. Я остановился в личных покоях легендарного шефа британской разведки начала XX века сэра Мансфилда Смит-Камминга, подписывавшегося инициалом первой части двойной фамилии «С» и вдохновившего Яна Флеминга на создание образа «М», главы британской секретной службы MИ-6 [163] образа«М», главыбританскойсекретнойслужбыMИ-6: Piers Brendon, «The spymaster who was stranger than fiction», Independent, 29 October 1999. .

— Вы, черт возьми, кто? — спросил меня Стив, один из инструкторов-ветеранов. Ему было 50, и после американо-британского вторжения в Ирак он руководил операцией МИб по выслеживанию Удея Хусейна, садиста и сына иракского диктатора Саддама Хусейна.

— Штатских сюда не пускают. И даже мне ни разу не разрешили ночевать в спальне полковника, — добавил он.

— Ну, меня зовут Мортен Сторм… — ответил я, тотчас поняв свой промах.

Во время пребывания в Форт-Монктоне Эмма запретила мне представляться.

— Не волнуйся, это вполне нормально, — добавила она.

В течение дня я вместе с агентами МИб занимался ролевыми играми. Мне вручили сценарий и дали 15 минут на подготовку. Камеры передавали мои ответы группе агентов в соседней комнате. Потом Стив сказал мне, что я по природе «решатель проблем» и прошел все тесты. Я не понял, говорит он всерьез или льстит.