Алекс Гилберт - Я – приемный сын

Катя рассказала мне и о своей жизни в Крайстчерче, и о своих биологических родителях. Оказывается, она нашла их еще три года назад, но лично еще не познакомилась. Да и поддерживать с ними контакт было непросто. Она пыталась писать электронные письма по-русски, но ей, как и мне, этот язык казался неимоверно трудным. Катя показала мне фотографии своих биологических родителей, которые недавно построили неподалеку от Архангельска деревенский дом, и, судя по всему, жили совсем не плохо. Кроме того, Катя выяснила, что теперь у нее есть еще и младший брат. Она искренне радовалась, что нашла ответы на многие вопросы, и надеялась когда-нибудь встретиться со своими русскими родственниками. По словам Кати, ей чудом удалось выжить, поскольку она родилась очень слабой. Когда ее удочерили, она была на грани смерти. Ее новая семья фактически спасла ей жизнь. Я не хочу сказать, что Дом ребенка – плохое место для детей. В большинстве подобных учреждений о детях заботятся действительно хорошо. Но я уверен, что никакая приютская забота не заменит ребенку семьи. Именно семья помогает ребенку стать тем, кто он есть.

Время, проведенное с Катей, пролетело незаметно. Мы договорились поддерживать контакт, я же решил при первой возможности побывать в Крайстчерче и познакомиться с ее семьей.

На следующей неделе статью о нас опубликовали в New Zealand Herald . Мои родители и друзья не сразу поверили, что в Новой Зеландии отыскался еще один человек из того же приюта, хотя в девяностые ICANZ помогло усыновить в новозеландские семьи более семисот приемных детей из России, среди которых оказались и воспитанники моего Дома ребенка.

После телепередачи и статьи меня пригласили выступить на акции по сбору средств для ICANZ. Вечер состоялся в одном из центральных кинотеатров Окленда. Конечно, я был очень рад помочь и приготовил настоящую речь. Сначала нам показали потрясающий и очень трогательный документальный фильм: историю нескольких американских семей, ожидающих возможности взять приемных детей из других стран. После фильма Венди Хоук из ICANZ рассказала о своей организации. Она ведет колоссальную работу, помогая семьям по всей Новой Зеландии, в числе которых были и мои родители. ICANZ сыграла огромную роль в моей жизни, и я всегда готов поддержать ее.

Затем настала моя очередь. Я плохо представлял, какие вопросы мне будут задавать, но ничего неожиданного не случилось – я просто говорил и говорил. Про себя я волновался, не слишком ли затянул выступление, но потом люди просто засыпали меня вопросами – никто даже и не думал расходиться! Аудитория состояла из семей, которые либо уже имели приемных детей, либо всерьез намеревались их завести. Для них разговор с приемным ребенком давал возможность понять, как именно мы воспринимаем свое нынешнее положение. Это очень интересная тема, и скрывать тут совершенно нечего. Уверен, очень многие приемные дети просто хотят найти информацию о своем происхождении. Во всяком случае так было со мной.

Когда я, наконец, закончил, ко мне подошли несколько человек, чтобы задать вопросы лично. Они уже довольно много знали обо мне, но хотели узнать еще больше. Они спрашивали, почему моя биологическая мать решила отказаться от меня, но тут я не мог ничего ответить, потому что Татьяна до сих пор оставалась для меня загадкой. Единственное, что я могу сказать о ней с уверенностью – что она прожила действительно тяжелую жизнь. Меня спрашивали также, есть ли у нее другие дети. Ответ на этот вопрос вы уже знаете – к сожалению, нет.

Есть вещи, которые нужно просто принять такими, как они есть. Жизнь идет, прошлое остается в прошлом. С этим порой трудно смириться, но такова жизнь.

В тот вечер нашлись даже люди, которые пытались расспросить меня, «как все было на самом деле» и очень удивлялись, когда я отвечал, что по телевизору они видели чистейшую правду, к которой мне нечего добавить. Собрание вызвало большой общественный отклик, а ICANZ выразило мне благодарность за оказанную поддержку.

К тому времени я почти закончил «My Russian Side» и не сомневался в том, что ее стоит публиковать. Я ничего не знал о книжном деле, но мне казалось, что самым правильным будет издать ее за свой счет. В моей книге было всего пятьдесят страниц: я старался сделать ее короткой и простой. Я разместил в текстовом файле отобранные фотографии и начал рекламную компанию.

Как легко догадаться, продавалась книга довольно вяло, зато файл скачали несколько сот раз. У меня не было цели сделать мою работу бестселлером. Я не собирался становиться писателем и зарабатывать на этом деньги, гораздо важнее для меня было просто донести свою историю до широкой публики. Городская газета Фангареи поместила на книгу очень теплую рецензию, после которой многие знакомые моих родителей захотели получить по экземпляру. Еще несколько экземпляров приобрели новозеландские библиотеки, так что теперь прочесть мою книгу мог любой желающий. Собственно, ничего большего я и желал.

Книга была в продаже всего несколько месяцев и получила прекрасные отзывы. Несколько библиотек и Оклендский музей пригласили меня на встречи с читателями, во время которых я подписывал книги всем желающим. Мои кровные родители тоже заинтересовались книгой и очень хотели прочесть ее на русском. Я не знал никого, кто мог бы помочь с переводом, но неожиданно обнаружилось, что одна из знакомых Михаила, неплохо владеющая английским, не только прочла книгу, но и успела перевести ее. Моя благодарность не знала границ. «My Russian Side» теперь существовала на двух языках. Русская версия получила название «Моя русская семья», поскольку перевести «My Russian Side» без потери смысла оказалось невозможным. Я купил два экземпляра книги, мои родители написали длинное письмо, и мы послали по экземпляру Татьяне и Михаилу. Через несколько месяцев количество скачиваний пошло на спад. Я, конечно, рекламировал свой текст, насколько это было в моих силах, но от меня уже мало что зависело.

Отныне я знал, что литература – тяжелый труд, требующий недюжинной смелости. Зато теперь у меня была написанная своими руками книга, которую я смогу перечитывать на старости лет. И мои дети тоже смогут читать ее. Я гордился своей работой. Оглядываясь назад, я понимаю, что 2014 год был одним из самых удачных в моей жизни. В этот год я написал книгу и рассказал свою историю на ТВ. Это было прекрасно.

Теперь мне захотелось заняться чем-то еще, сделать нечто такое, что позволило бы мне оставить след в мире. Моей страстью оставались видео- и киносъемка, и я решил сосредоточиться на профессиональной карьере. Незадолго до того мне выдали кинокамеру формата Super-8, обладавшую совершенно роскошными характеристиками, вот только пленка для нее стоила совсем не дешево – хотя каждый потраченный на нее цент окупался с лихвой.