Владимир Утилов - Вивиен Ли

Год 1956 начался плохо. После инфаркта умер Александр Корда, старый друг, человек, который всегда спешил ей на помощь. Актриса тяжело переживала эту смерть.

С уходом Корды отпадала возможность сняться в экранизации «Макбета», где она мечтала повторить свою леди Макбет. Правда, Т. Рэттиган предложил сняться в киноверсии «Счастливого принца», но Вивиен Ли не проявила энтузиазма. Оливье понравилось ее предложение взять на роль Мэри Морган Мерилин Монро, и он поехал вести переговоры в Нью-Йорк. Вивиен Ли, по просьбе Н. Коуарда, взялась за роль Александры Шоттер в его комедии «Шорох южных морей».

Репортеры скандальной хроники смаковали интервью, которое дали в Америке Монро и Оливье. Развязность американской звезды породила слухи о ее особых отношениях с будущим партнером по фильму. Сенсации не состоялось: в Англии Оливье сообщил, что его жена ждет ребенка. Врачи считали, что Вивиен Ли может не опасаться выкидыша, а ее состояние настолько благополучно, что ребенок будет крепким и здоровым.

Оливье снова напоминал влюбленного Ларри, она с удовольствием позировала перед камерой, с любовью заглядывая в глаза мужа, который наклонился поцеловать ее. Неожиданно он передумал: «Нет, мы слишком стары для поцелуев».

Все это не устраивало прессу. Кто-то спросил: «Будет ли Мерилин Монро крестной матерью?» Оливье поперхнулся: «Это интересная идея». Вивиен Ли поспешила на помощь: «Но, дорогой, мы уже выбрали крестных!»

На другой день Монро с мужем, А. Миллером, приехала в Лондон. Вивиен Ли сняла для нее дом, сделала все, чтобы гостям было удобно, и позаботилась о цветах. Если позволяло время, она приходила на съемочную площадку. Каждый вечер актриса выступала в пьесе П. Коуарда. Эта «пикантная», по мнению автора, комедия «о британском правлении и скверном управлении одним из островов Тихого океана» была показана в Эдинбурге, совершила пятинедельное турне по провинция и перекочевала в лондонский театр «Лирик». Здесь на протяжении четырех месяцев Вивиен Ли выступала с неизменным успехом.

Темперамент актрисы исключал снисхождение к себе. По ходу действия героиня поет и танцует — Вивиен Ли провела тридцать пять часов занятий с хореографом: ее танец должен быть профессионален. Ежедневные спектакли, визиты в киностудию, конфликты между Оливье и М. Монро требовали от нее сил и выдержки. Врачи держали актрису под наблюдением, однако 14 августа, на другой день после прощального спектакля, ей стало плохо. Медики оказались бессильны — она снова потеряла ребенка.

Через месяц, тайно (чтобы избежать назойливости репортеров) Вивиен Ли уехала в Италию — восстанавливать силы. Оливье звонил каждый день. Так прошла осень и наступила зима.

Вернувшись домой, Вивиен Ли с удивлением узнала, что ее муж, всегда мечтавший о признании в трагедиях Шекспира (остальные авторы в его глазах не стоили внимания), сообщил руководителю молодой труппы «Инглиш стейдж компани» Д. Девину о своем желании выступить в пьесе начинающего драматурга Джона Осборна «Комедиант».

Посоветовать это мог только К. Тайнен, который рьяно поддерживал новое направление в английском искусстве, так называемых «сердитых молодых людей». Объективно позиция критика была прогрессивной. Английский театр переживал кризис драматургии, и, выступая за обращение к злободневным политическим проблемам, за реализм, за поиски новых героев, Тайнен видел главного врага в коммерческом искусстве Вест-Энда. Расчищая дорогу «рассерженным», Тайнен отрицал все, что могло воспрепятствовать утверждению новой эстетики. Разумеется, только предельно необъективный человек мог бы видеть в Вивиен Ли сторонницу развлекательной ремесленной драматургии, и поведение Тайнена имело другую подоплеку.

Перейдя в лагерь «сердитых», Оливье помогал утверждению этого направления. Так же ясно, что открытый социальный пафос «сердитых», публицистичность их пьес, натурализм в изображении повседневной жизни чужды индивидуальности Вивиен Ли — последней великой романтической актрисы английской сцены. Остается разделить дуэт, убедить Оливье, что Вивиен Ли — прошлое, а ее искусство — архаика и даже не искусство.

В свое время Бернард Шоу вел беспощадную борьбу с великой Сарой Бернар. Утверждая новый театр и нового актера, Шоу низвергал Бернар до уровня жалкой посредственности и делал это сознательно: на примере великой Сары легче показать ограниченность актера школы представления. Тайнену казалось, что он в аналогичном положении. Разница в том, что Шоу противопоставлял великой Бернар великую Дузе, а Вивиен Ли противопоставить некого. К тому же несовместимость «социального» реализма «сердитых» с психологическим реализмом Вивиен Ли еще не дает права подвергать ее остракизму. Но, в конечном счете, будущее на его, Тайнена, стороне, и потому его рецензии тем беспощаднее, чем очевиднее успехи Вивиен Ли.

Так ли уж прав был Тайнен? В пьесах «сердитых» для Вивиен Ли ролей, действительно, не было, однако актриса по достоинству оценила значение поворота к жизни рядовых англичан. Ей явно хотелось принять участие в сценической революции. Именно Вивиен Ли открыла для сцены «Вкус меда» Ш. Дилени — в самые мучительные для себя дни нашла деньги на постановку пьесы неизвестного автора. Без сомнения, она могла бы стать союзником Тайнена, однако критик вел борьбу на уничтожение и делал это сознательно, используя свой авторитет для вторжения в личную жизнь супругов Оливье.

Как только Вивиен Ли выразила желание сыграть в «Комедианте» жену героя, Оливье заговорил чужими словами — она слишком хороша для роли. Все же актрису пригласили на репетиции, однако режиссер Д. Девин втайне выдвигал молодую Джоан Плоурайт.

Оливье предложил, чтобы Вивиен Ли играла в резиновой маске — это поможет скрыть ее красоту. Актриса отказалась: она чувствовала, что все эти ходы и контрходы — игра. Раунд был за Тайненом.

Автор пьесы, Д. Осборн, вряд ли был в курсе драматических отношений между «королем» (Оливье) и его женой. Его заинтересованность в участии знаменитого актера исключает вероятность симпатии к Вивиен Ли. Тем интереснее мнение Осборна об Оливье и его новых друзьях: «Он окружал себя глупыми людьми, обыкновенными льстецами. Нередко он не доверял своей интуиции, и это не помогало делу. Так называемые интеллектуалы вроде Кеннета Тайнена водили его за нос. Как многие люди, не получившие высшего образования, Оливье преклонялся перед теми, кто его имел.

Стоило сказать, что хороший режиссер, которого он не очень ценил, учился в Винчестере или в колледже Св. Магдалины, и его акции в глазах Оливье тут же вырастали. Он всегда колебался, менял мнение о людях и потому не годился в руководители театра».