Барбара Эрлих-Уайт - Ренуар. Частная жизнь

Через две недели после смерти Моризо Ренуар излил свои чувства в письме к Моне. Помимо глубокого горя, он высказывает тревогу за судьбу Жюли, которая в 16 лет осталась круглой сиротой. Ренуар поясняет, что заботиться о Жюли станет Поль: «Старшая кузина Поль – очаровательная девушка, очень разумная и вполне способная выполнять материнские обязанности. Бедняжечка [Жюли] очень слаба, мы за нее сильно переживаем». В том же письме Ренуар говорит, что часто бывает у Жюли, пытается ее ободрить: «Это ее слегка встряхивает. На большее пока надеяться нельзя». Он поясняет, как Моризо позаботилась о том, чтобы Жюли не осталась одна: «Кроме того, Моризо оставила значительную сумму юным кузинам Гобийар, это позволит им и дальше жить вместе с Жюли». Ренуара очень тронуло, как Моризо пеклась о дочери: «Бедняга ни на миг не утратила ясности рассудка и предусмотрела все. За несколько минут до смерти она попрощалась со всеми друзьями, никого не забыв, и попросила всех заботиться о Жюли» [799] Ренуар – Моне, без места [Париж], 16 марта 1895, взято из: Artcurial sale catalogue, December 2006, no. 258. .

Кроме того, Ренуара поразила щедрость, проявленная Моризо в отношении дочери Малларме Женевьевы, которой тогда был 31 год, – Моризо подозревала, что та до сих пор не замужем потому, что Малларме, малообеспеченный школьный преподаватель, не может собрать дочери приданое. Моризо внесла в завещание новый пункт, по которому Женевьеве полагалось небольшое приданое. Ренуар высказывает надежду, что своей добротой Моризо «скорее всего, спасла это бедное дитя от одиночества. Небольшое состояние поможет ей выйти замуж» [800] Ibid. Впоследствии Женевьева вышла замуж за некоего Эдмона Боннио. . Ренуар был очень тронут великодушием и предусмотрительностью Моризо в отношении собственной дочери, племянниц и дочери Малларме.

Жюли Мане в возрасте 16 лет. Ок. 1894. Фотограф неизвестен

Помимо прочего, переживать потерю Жюли помогало участие совместно с Ренуаром, Дега и Моне в подготовке ретроспективной выставки работ Моризо, которую Дюран-Рюэль устроил через год после смерти художницы, 5–23 марта 1896 года. Жюли помогала выбирать экспонаты и рамы к ним, планировать развеску и готовить каталог. Она записала в дневнике: «Очень трогательно, как месье Ренуар заботится о нас и как говорит о выставке маман» [801] Manet . Growing Up with the Impressionists, n.d. P. 71. . Примерно в феврале 1896 года Ренуар написал Жюли: «Мой дорогой дружок… Теперь тебе следует заняться рамами; начни с основных вещей. Нужно будет повидаться с Брауном, фотографом, и выяснить, сможет ли он дать нам на время мольберт. На нем можно будет повесить некоторые рисунки и акварели, если получится. Будь добра, напиши Моне, чтобы он предоставил названия для каталога. Мы спешим, а я все еще дожидаюсь фотографа. Подумай о каталоге» [802] Не опубликовано; Ренуар – Жюли Мане, без места, без даты [ок. февраля 1896], частное собрание. .

Жюли стала частой гостьей в доме Ренуаров. За пять лет, минувших со дня смерти матери до 1900 года, Ренуар, согласно ее дневниковым записям, приходил к ней семнадцать раз и иногда оставался ужинать. Одиннадцать раз они встречались у других – шесть раз в 1898 году у Бодо, дважды, в ноябре 1895-го, – у Дега, в декабре 1897-го – у Малларме, в январе 1898-го – у Руара, а в ноябре 1899-го – у Анри Лероля. Жюли девять раз бывала в мастерской у Ренуара. К нему домой она приходила, обычно вместе с кузинами, десять раз к ужину и семнадцать раз просто так. Кроме того, в ноябре и декабре 1897-го он трижды встречался с девушками в Лувре [803] Manet . Growing Up with the Impressionists. 1895–1900. .

Сблизилась с девушками и Алина. В октябре 1897 года она писала Поль: «Буйабес назначен на воскресенье, 31 октября, в полдень; пожалуйста, присоединяйтесь к нам, поскольку я устраиваю его в вашу честь. С наилучшими пожеланиями… и с изъявлениями дружбы всем вам трем. А. Ренуар. P. S. Если Шарлотта [Лекок] тоже сможет прийти, приводите ее» [804] Не опубликовано; Алина – Поль Гобийар, 29 октября 1897, частное собрание. Примерно в 1896 г. Малларме предложил, чтобы Шарлотта Лекок стала экономкой-компаньонкой Жюли, Жанни и Поль; она прожила в семье у Жюли до самой смерти. . Алина относилась к трем сиротам с исключительной добротой. Возможно, она и сама всегда хотела дочку, а может быть, стремилась подарить осиротевшим девочкам тепло, которого сама была лишена в детстве.

Кроме того, Жюли и ее кузины путешествовали вместе с Ренуарами – с июля по декабрь 1898 года они совершили пять коротких поездок продолжительностью от одного до трех дней [805] 2–4 июля 1898; 10–13 сентября 1898; сентябрь 1898; 1 октябрь 1898; декабрь 1898. . Ренуары приглашали их и в более длинные путешествия. Возможно, все началось тогда, когда Ренуар пытался помочь Жюли оправиться от удара. Первая такая поездка, двухмесячные каникулы в Бретани, с августа по октябрь 1895 года, состоялась всего через пять месяцев после смерти Моризо. Через два года Ренуары начали брать всех трех девушек в ежегодные длинные путешествия: в 1897 году, с 16 сентября по 19 октября, в Эссуа; в 1898-м, с 7 сентября по 24 октября, опять в Эссуа, а в 1899-м, с 28 июля по 12 августа, в Сен-Клу [806] Manet . Growing Up with the Impressionists. P. 61–71 (1895); 111–114 (1897); 138–139, 141–150, 155 (1898); 180–184 (1899). . И если в письмах Ренуара к его дочери Жанне постоянно упоминаются деньги, ни в его письмах к Жюли, ни в ее дневнике на эту тему ничего нет.

Ко всем трем девушкам Ренуар относился как к собственным дочерям, по мере сил оказывая им помощь и покровительство. Когда он пригласил их в июле 1895 года в Бретань, сам он с семьей уже находился там. Чтобы добраться до места, девушкам нужно было два дня ехать на поезде – Ренуар оставил семью и встретил их в конце первого дня пути. Жюли пишет: «Мы очень волновались, увидим ли месье Ренуара. По счастью, он ждал нас на станции Шатолен и отвез в отель, где мы провели ночь». Она добавляет: «Как это великодушно с его стороны приехать и встретить нас» [807] Ibid. 8 August 1895. P. 62. . Через несколько месяцев, уже в Париже, она записала: «Месье Ренуар (у меня создается впечатление, что он – наш опекун) проводил нас до конки» [808] Ibid. 29 November 1895. P. 76. . Во время этого путешествия Ренуар много раз изображал девушек вместе [809] Dauberville . Vol. 3. Pl. 2027, 2030, 2042–2044, 2046–2050, 2052, 2533. .

Жюли обожала Ренуара. Она постоянно пишет о нем в дневнике, неизменно хвалит и ни разу не говорит ничего плохого. После поездки в Бретань она заметила: «Месье Ренуар все лето был так добр и очарователен; чем больше на него смотришь, тем отчетливее понимаешь, что он настоящий художник, первоклассный и невероятно умный, но при этом искренне простодушный» [810] Manet . Growing Up with the Impressionists. 4 October 1895. P. 69. . Четыре года, проведенных в его обществе, не уменьшили ее восхищения: «[Ренуар] так интересно говорит. Какой ум! Он видит все вещи именно такими, каковы они есть, как и в своих картинах» [811] Manet . Journal. 4 August 1899. P. 247. . Под конец последнего их длинного визита к Ренуарам, в 1899 году, Жюли и ее кузины даже не хотели уезжать. Она грустно пишет: «Только что уехали от месье Ренуара, который был так мил, добр и весел все те две недели, которые мы провели в Сен-Клу. Он очень трогательно поблагодарил нас за то, что мы приехали. „Люди моего возраста редко бывают особо занимательными“, – сказал он. Мы жалели, что нужно уезжать, и надавали ему рекомендаций по поводу лечения в Эксе [на курорте Экс-ле-Бэн]» [812] Ibid. 12 August 1899. P. 250. . За эти четыре года девушки даже перестали стесняться и стали давать Ренуару советы по поводу его работы. В августе 1899 года Жюли записала в дневнике: «Он заканчивает автопортрет, очень хороший [813] Dauberville . Vol. 3. Pl. 2353. . Первый, который он написал, казался грубоватым, слишком много морщин; мы настояли, чтобы он убрал часть морщин, и стало гораздо больше похоже. „Кажется, мне неплохо удалось передать свои любопытные глаза“, – сказал он» [814] Manet . Journal. 9 August 1899. P. 249. .