Николай Михайлов - В те годы

«Артобстрел; отбой; артобстрел сильный; нашим летчиком сбит самолет.

Оказана помощь управхозу в доме 112 по Мойке. У него сильное артериальное кровотечение из раны на ноге. Наложен жгут, пострадавший отправлен в больницу.

Снаряд попал в д. № 5. Осколками ранена в грудь и руку Богданова. Ей оказана помощь.

Упал снаряд на чердак дома. Разворочена крыша, пробита стена, выбиты стекла.

Две фугасные бомбы дали сильную взрывную волну. Оказана первая помощь пострадавшим в количестве 42 человек.

Прибыли представители МПВО участка и района. Дом оцеплен».

Вторая запись в тот же день:

«Извлечена из-под обвала гр-ка Пешкур (из бывшей кв. № 67) в тяжелом состоянии. Отправлена в СПМ.

Извлечена и ее умершая сестра Жолудева».

Новая запись.

«Извлечены из-под обвала Эвальд А., Зорин-Шталь и его сын Эдик 10 лет. По заключению врачей, смерть была мгновенной».

Запись 1 декабря:

«Откопали ребенка Кузнецова Стасика из кв. 57, в 10 часов 10 минут.

Стасик пробыл в завале 3 дня.

В 14.40 просит есть. Оказана первая помощь. Направлен в СПМ.

Бегинская Е. Н. извлечена из-под обломков при обвале изуродованной до неузнаваемости».

Запись за 5 января 1942 года:

«Сильный артобстрел.

Снаряд попал в д. № 5.

Раненый Носов направлен в больницу».

Записи за 6, 7, 8, 9,10, 11, 12 января: «Артобстрел».

Записи за февраль — март:

«Часты артобстрелы. Сильно работали наши зенитки. Нет света, личный состав болеет».

Последняя запись 5 апреля:

«Два раза была сегодня воздушная тревога. Враг проклятый сбросил бомбы. Наш состав очень сократился. Люди из химзвена, пожарного, санитарного ушли в народное ополчение. Выбыли из строя — умерли 10 человек. Почти все страдают дистрофией. Я лежу, не могу двигаться — вернее, пробую двигаться, но получается плохо».

Недавно я прочел строки, снова напомнившие воюющий Ленинград, картины, которые с болью наблюдал в этом городе.

Автор этих стихов — Юрий Воронов, бывший редактор «Комсомольской правды». Во время войны Юра был пионером, состоял в пионерской дружине № 46. При бомбежке его ранило в руку: он помогал бойцам аварийно-восстановительной службы откапывать людей из-под развалин.

В Ленинграде жили и сражались настоящие герои. Теперь даже трудно представить себе, как можно было не просто существовать, а сопротивляться, воевать в условиях голода, холода, когда паек был ничтожен до крайности, дома не отапливались, за водой надо было идти на канал. И гибель десятков тысяч людей, и эти страшные санки, на которых труп, кое-как прикрытый одеялом или простыней. И безмолвные женщины на льду около проруби, с ведрами, чайниками, кастрюлями, в платках, повязанных до бровей.

Такое забыть невозможно.

В начале 1942 года в Ленинграде состоялось собрание комсомольского актива. Шла тягчайшая блокадная зима, и комсомольская семья хотела мобилизовать себя и всю молодежь на преодоление трудностей. Этому собранию предшествовали отчеты в первичных комсомольских организациях: обсуждали работу комсомольцев в условиях войны.

Как много могут говорить сделанные наспех записи!

Чем жил, например, комитет комсомола Металлического завода? Вот словно слепок или фотоснимок тех дней. В делах комитета мы нашли списки комсомольцев, находящихся на казарменном положении; очередной группы прошедших военное обучение; получивших ордера на одежду; семей военнослужащих, прикрепленных к кусту столовых. Здесь же была краткая справка о пуске комсомольской турбины.

Вернемся к собранию.

Накануне его Всеволод Иванов был в Смольном и беседовал с А. А. Ждановым.

— Займитесь бытом, — сказал Андрей Александрович. — Вовлекайте в работу всю молодежь, не допускайте настроений апатии, инертности, безделья.

Теперь секретарь обкома комсомола, как всегда, одетый в военный костюм — гимнастерка, перехваченная широким ремнем, брюки, заправленные в сапоги, — стараясь найти самые убедительные формулировки, докладывал активу об этом поручении обкома партии.

— Комсомольцы, комсомолки, вся молодежь Ленинграда держат экзамен перед партией, перед Советской Отчизной, — говорил докладчик. — Это величайший экзамен. Выдержим ли мы его? Хватит ли сил? Да! Выдержим! Обязаны выдержать, не смеем не выдержать! И пронесем через невзгоды, трудности, жертвы непреклонную силу и стремление гордой юности. На то мы и ленинградцы — любимцы страны. На то мы и комсомольцы — дети великой большевистской партии.

Напомним, что к тому времени в городе оставалось всего (считая больных и раненых) немногим более шести тысяч комсомольцев. Много ли может сделать такая армия, получая по 125 граммов хлеба в сутки?

Комсомольцы сами шатаются от ветра — и они по мобилизации обкома отправляются на заготовку хвои, из которой можно приготовить противоцинготное средство — в нем так нуждаются ленинградцы.

Нужен торф, дрова — и молодежь отправляется на заготовки в Парголовский и Всеволожский районы; агитаторы в отрядах напоминают парням и девушкам про подвиг Павла Корчагина, который надо повторить и умножить. Позднее в дневнике комсомолки Александры Демченковой мы прочитаем: «…ужасные ночи, узкоколейку занесло снегом, лошади выбились из сил, приходится самим толкать вагонетки».

На почте накопилось много писем — серых пакетиков с фронта, которых так ждут в семьях. И вот звучат во дворах пионерские горны — это юные ленинцы пришли на помощь почтальонам, и звуки горна скликают жильцов: выходите, люди добрые, получайте весточку, лишь бы она стала для вас радостью!

Нужно выпекать хлеб, а на хлебозаводе вышел из строя водопровод. И вот по тревоге созывают отряды комсомольцев. Изнуренные голодом юноши и девушки несут тяжелые ведра с водой на верхние этажи.

Ленинградцы получили свой паек хлеба.

Долой апатию, уныние, безделье!

— Сейчас вы удивитесь, — рассказывает Иванов, — но теперь в комсомольских организациях можно найти и такие решения: комсомольцу Петрову побриться; комсомолке Поляковой ежедневно читать не менее 10 страниц; комсомолке Мироновой убрать комнату; комсомолке Сидоровой ежедневно посещать мамашу.

Вы спросите: для чего это нужно? Отвечу: нам важно, чтобы комсомолец не пал духом, чтобы в нем сохранилась воля к жизни, стремление к действию — ведь нам было очень тяжело.

Да, было невероятно тяжело, и комсомольцы Ленинграда взяли на себя труд помогать семьям ленинградцев сражаться в обстановке блокады.