Владимир Васильев - От поколения к поколению

Во время переправы через Волгу беженцы подверглись налету вражеской авиации. Взрывной волной её выбросило за борт. Так и не научившись плавать, Рая сразу пошла ко дну. Вспоминала, что какая-то сильная рука крепко схватила её за ворот одежды и рывком вытащила из речной мглы. Её спасли, а ребенок простудился и вскоре умер.

Раиса устроилась работать на военный завод табельщицей «горячих» цехов. А в 1943 году пришло известие, что Гвардии лейтенант, командир батареи 151 гвардейского артиллерийского полка 71 гвардейской стрелковой дивизии Александр Андреевич Тарасов пропал без вести. Лишь в 1944 году станет известно, что погиб он 6 августа 1943 года на Курской дуге.

О первых браках родителей мы долго ничего не знали. На данную тему никто из них не обмолвился ни словом. Лишь в 18-летнем возрасте, проходя производственную практику в Волгограде, и часто бывая в семье Лещенко, я узнал, что тетя Женя (жена дяди Коли) и есть подруга юности матери и сестра Александра Тарасова. Они то мне и рассказали о неизвестном военном, чья фотография хранилась в нашем семейном альбоме.

После освобождения Сталинграда Раиса вернулась в ставший родным город. С горечью обнаружили, что из уцелевшего дома вынесли все вещи, включая документы и фотографии, спрятанные в тайнике.

9 мая 1945 года помнит, как будто это было вчера: «Рано утром до работы пошла на бахчу, но услышала стрельбу и шум. Испугавшись побежала обратно в город. А на улице все кричат: „Победа!“, „Война кончилась!“. Пошла на завод, а там никто не работает, рабочие собрались на митинг. Все поздравляли и целовали друг друга, люди плакали и смеялись одновременно, Казалось, что все родные. Мы так ждали эту Победу! Первый эшелон встречали всем городом. Было много цветов, радости и слез. Каждый ждал кого-то с фронта. Многие не дождались…»

В 1946 году моя мать связала свою судьбу с отцом.

Васильевы Н. А. и Р.Г., 1946 год

Почти сразу после второго замужества ей пришлось уезжать из Сталинграда. Высокой, стройной, в белой беретке, в туфельках на каблуках — такой её запомнили незлобненцы при первой встрече.

Вскоре пришлось снять и беретку, и туфельки на каблуках. «Не положено, — сказала ей свекровь — так у нас не ходят». Беретку заменил платок, туфли — галоши.

На первых порах свекровь — Агафья Емельяновна очень строго относилась к молодой невестке. Требовала неукоснительного соблюдения сложившихся устоев и норм поведения сельской женщины: первой вставать, брать на себя все хлопоты по ведению домашнего хозяйства, позже всех ложиться, не забывая ублажать мужа. Порой свекрови казалось, что невестка неумеха и когда её не станет дом развалится, а дети помрут с голода. Каждый раз, садясь за стол, говорила: «Вот умру и настоящих пирогов не поедите!». Раисе приходилось терпеть, прилагать все усилия, чтобы избегать незаслуженных упреков.

Васильева Раиса Гурьевна

Как-то свекровь пришла с очередных посиделок с такими же старушками. Долго молчала, потом заговорила: «Сегодня бабы кляли своих невесток. И норовистые, и ленивые, и лживые, за детьми не смотрят. Послушала я и подумала, а у меня не такая. Так я им об этом и сказала».

Уже после смерти бабы Агафьи, соседка, отведав маминого пирога, подошла к окну, постучала в него и сказала: «Агафья, видишь, какие вкусные пироги у твоей невестки!»

В Незлобной Раиса устроилась на работу учетчицей в колхоз. На самом деле эта должность была, как бы приложением к другим обязанностям. В страду приходилось вести прополку посевов и посадок, заниматься сбором овощей и фруктов, перелопачивать зерно на току.

Дома ждал свой огород, птица и скот. Нелегко было молодой женщине, привыкшей к городским условиям, осваивать деревенский быт. Зимой, сразу после сна она выгребала из плиты золу, растапливала её. Когда разгоралось пламя и первое тепло распространялось по комнатам, вылезали из под одеял остальные домочадцы.

Длинными зимними вечерами при свете керосиновой лампы пряли пряжу, вязали платки, носки, рукавицы. Из маминых рук выходили удивительные по своей красоте кружевные накидки на подушки, разнообразные по форме салфетки, украшавшие комод и полки шкафов. Много вязанных изделий было подарено родным и знакомым.

Васильева Раиса Гурьевна

Летом день начинался в 5 утра с кормления домашней живности, доения коровы, полива посадок. Все это необходимо было успеть до 6 часов, так как к этому времени корова уже должна была быть в станичном стаде. Отогнав её туда, Рая шла к месту сбора колхозниц. Там ожидали подводы (их в станице называли брички), на которых женщин развозили к намеченному фронту работ. Если эти поля были неподалеку, то шли пешком.

Эти походы я хорошо помню. Перейдя по мосту через Подкумок, брели по дороге к огородной бригаде, затем по крутой тропинке среди лесной чащи медленно поднимались в гору. На ходу мама вязала. В её холщевой сумке с харчами всегда находился моток ниток и крючки для вязания.

Конец 40-х годов принес новые хлопоты в семью. Вначале надумал жениться племянник отца Жорик. Через год заспешила замуж Мария. Бабушка Агафья поставила задачу — сыграть свадьбу по-людски, то есть организовать свадебное гуляние, чтобы не было стыдно ни перед сватами, ни перед соседками.

Пришлось невестке освоить профессию самогонщицы. Взяли на прокат самогонный аппарат. Был он, в отличие от современных, очень громоздкий. Большая емкость для барды, огромное корыто для охлаждения, змеевик занимали почти половину комнаты. В качестве оплаты за пользование им служил продукт несложного химического процесса.

Но дело было рискованное. Власти проявляли решительность в борьбе с этим злом. Пришлось искать подход к участковому. Человеком он оказался с понятиями, вечерами после смены заходил во двор, пропускал рюмку, другую, закусывал соленым огурцом.

После его ухода на трудовую вахту заступала ночная смена. Мужчины постоянно меняли воду в корыте, подносили дрова, заполняли емкость новой партией. Женщины контролировали температурный режим, готовили посуду, следили за выходом живительной влаги и чтобы дегустация напитка не превышала определенные нормы. К раннему утру они должны были замести все следы ночной работы.

Самогонка оказалась на славу. И первая, и вторая свадьба удались. Гости остались довольны.

Непосвященных лишь смущало, что посаженная мать в одном случае была только на 2 года старше жениха, в другом — на 8 лет старше невесты. Несмотря на небольшую разницу в возрасте и Жорик, и Мария испытывали к Гурьевне, так к ней стали они обращаться, достигнув предпенсионного возраста, неподдельное уважение, делились с ней сокровенным. А младшая племянница Нина, даже перейдя со своим отцом в новую семью, еще много лет называла её мамкой.