Владимир Васильев - От поколения к поколению

Немного времени спустя выдали замуж Марию за коренного станичника Цыплакова Петра. Отца его репрессировали в 1939 году, старший брат и сестра имели свои семьи, дома. В отцовском доме он проживал с матерью Елизаветой.

Так что квартирный вопрос решился автоматически: Жорик пошел в примаки, Мария, как положено, к мужу.

Вскорости отделился и Павел Иванович, уйдя вместе с дочерью Ниной к одинокой женщине, Цыбулиной Надежде, жившей неподалеку.

В 1950 году в семье появилось пополнение. Родился мой брат Михаил. Одновременно к нам в собственность перешла вторая комната. Мы стали полноценными владельцами и дома, и подворья. После капитального ремонта эта комната стала спальней родителей и гостиной, где накрывали праздничный стол, встречали гостей. В первой продолжали жить бабушка, я и Михаил. В ней мы столовались в будние дни, в зимние холодные вечера отогревались на печи.

Васильева А. Е. в окружении детей и внуков, 1952 год

Благосостояние семьи медленно, но стабильно росло. Отец занялся укреплением родственных связей. «Чтобы родниться — необходимо знаться» — любил повторять он.

В числе первых, он отыскал двоюродного брата Константина, с которым вместе росли, жили одной семьей. Константин стал военным, прошел Великую Отечественную войну, имел много боевых наград, дослужился до звания подполковника. Как мне показалось из услышанных разговоров — служил он в кавалерийских соединениях по ветеринарской части. Служба привела его в город Орджоникидзе, где он и осел, обзавелся семьей, ушел в отставку.

Васильев Константин с семьей.

В конце 50-х — начале 60-х годов на мотоцикле отец, взяв меня, отправился к нему в гости. Вспоминаю небольшую уютную городскую квартиру, мебель не под стать нашей деревенской, радиоприемник с какой-то стеклянной приставкой, оказавшимся телевизором.

Трогательно прошла встреча двоюродных братьев. Несколько сдержано повела себя жена дяди Кости. Невысокого роста, очень симпатичная, она как-то незаметно установила между собой дистанцию, давая понять, что мы ей не ровня.

День приезда совпал с началом учебного отпуска их сына-суворовца. Евгению необходимо было сделать соответствующую отметку в отпускном предписании. Решили поход в военкомат совместить со знакомством с городом. Отправились осматривать городские достопримечательности вместе с отцами. Гидом был одногодок — троюродный брат. Он лихо отдавал честь встречным военным, уверенно вел по только ему известному маршруту. Скоро оказались в городском парке. Озеро, катания на лодках, купание. Вышка для прыжков с парашютом, карусели пришлись по нраву и мне.

Гостили недолго. Следующим утром отправились в обратный путь. Примерно через год дядя Костя с сыном посетили Незлобную. Наш быт их не изумил, встречи прекратились. Лишь спустя много лет отец узнал, что двоюродный брат ушел из семьи, переехал в Ставропольский край, стал жить в селе Ачикулак с новой, но уже гражданской женой. В конце 70-начале 80-х годов он скончался. Отец выезжал на похороны. Вернулся подавленным, об обстоятельствах последних лет жизни и смерти дяди Кости ничего не рассказывал.

Неизвестна судьба Евгения. Через Интернет узнал, что в 1965 году он окончил Орджоникидзевское суворовское училище. Однокурсники сообщили: в военное училище поступать он не стал, переехал в Крым, оттуда был призван на срочную службу в Советскую Армию, дальше след потерялся.

По-иному у отца сложились отношения с другим двоюродным братом — Иваном. Тот жил по месту своего рождения в селе Левокумском. В 1953 году наш сосед Павел Савинов надумал продавать дом, часть крыши которого сгорела во время пожара. Отец срочно вызвал Ивана Семеновича в Незлобную. Целую неделю дядю Ваню обрабатывали по поводу переезда на новое место жительства. Демонстрировали отличия в условиях жизни, убеждали манящими перспективами.

В конце концов тот согласился. Вместе с ним в казачью станицу приехали: жена Елизавета Павловна, сын Василий, дочь Валентина. Старшая дочь Шура вместе с мужем Павлом и тремя детьми остались в Левокумском.

Владея всеми строительными профессиями в совершенстве, новосёлы быстро привели в порядок дом, завели небольшое хозяйство. Через год призвали на воинскую службу Василия. Дядя Ваня, устроившись в ремстройконтору, штукатурил, малярничал, прослыл отменным печником. Чтобы привести в порядок печь или возвести новую, требовалось выстоять целую очередь, добиться его расположения.

Васильев Иван Семёнович с женой Елизаветой и дочерью Валентиной

Только рассказчика из него не вышло. На вопрос об отце отвечал: «Крестьянствовал, когда началась коллективизация, распродал все своё имущество, запил и в пьяном угаре умер». Вот и вся информация, с которой он поделился со своим потомством.

Лишь при подпитии на него обрушивалась потребность выговориться. Говорил же он постоянно об одном и том же: как охранял в гражданскую войну Кирова, как строчил из пулемета по вражеским цепям в Великую Отечественную войну, как в результате ранения стал инвалидом. В нормальном состоянии из него не удавалось слова вытянуть. Очень жалеем, что не сумели его разговорить. Сколько семейных историй, а может быть и тайн, никогда теперь не узнаешь…

Уже в наши дни стало известно, что дядя Ваня находился на оккупированной территории, после её освобождения арестовывался следователями НКВД, подвергался допросу с пристрастием за сотрудничество с врагом. Сотрудничество же заключалось в том, что при отступлении немцы расстреляли из автоматов бочки с вином, а он призвал жителей винсовхоза выстругать, так называемые, «чопики» и забить ими пулевые отверстия в винных емкостях.

Лишь случайное вмешательство в это дело Суслова М. А. — в то время I секретаря Ставропольского крайкома ВКП (б), начальника краевого штаба партизанских отрядов, спасло от репрессивных мер Но это было хотя и в недалеком по времени, но в прошлом. Календарь отмеривал 1957 год. Все мы с нетерпением ждали возвращения со службы Василия. Для меня и моего брата Михаила это было важнейшее событие. Мы уже мысленно примеряли на себя солдатскую фуражку, вешали на плечи погоны.

Неожиданно встал вопрос: как к нему теперь обращаться? Просто по имени? Из-за ощутимой по тем временам разницы в возрасте, это было бы неуважительно. Слово «дядя» не соответствовало действительности. Братишка Вася — решение, устроившее всех. Михаил, хотя и не всегда, но и сейчас так к нему обращается.

В Незлобной и Василий, и Валентина обзавелись семьями. Валя вышла замуж за шофера автохозяйства Михаила Перепечаева, родила двух сыновей. Василий привел в дом красавицу-хохлушку Клаву. Учительница начальных классов, затем воспитательница в детском саду, она никогда, в этом убежден основательно, не пожалела о своем выборе. Врожденная потребность к порядку, способность к любому делу заметно выделяли Василия среди окружения.