Вячеслав Дегтяренко - Тáту

Учёба, работа, семья, полуголодный рацион и месячный километраж не выше четырёхсот километров. «Бежать или не бежать?» — задавал вопрос сам себе за неделю до старта. Мои курсантские друзья: Леша Ковалев и Сергей Шаповалов выбрали марафон, Аркадий Чмуневич готовился к суткам. Две недели назад я выиграл Львовский марафон, и хотелось чего-нибудь новенького.

— Что бежишь, Слава? — спросила Ольга Петровна — секретарь питерских пробегов, — марафон, полумарафон?

— Сегодня сотку! — как можно спокойнее ответил я.

— Готов?

— Конечно! — соврал я.

Вопросы готовности всегда относительны. Можно быть готовым морально и физически, но не определить целевой темп или из-за мандража начать быстрее! Можно рассчитать всё, но утром в день старта предательски растянуть связки, не так встав с постели. Можно съесть что-то не то за три часа до старта и всю дистанцию корить себя за это.

— Заполняй карточку! И распишись за здоровье!

— Зачем?

— Как зачем?! Чемпионат России на сутках попутно проводим, а на сотке Кубок страны разыгрывается!

Вот и закончились субботние занятия. Съездил домой, переоделся, взял еду на долгую дорогу, завтрашнее суточное дежурство в детской больнице и конспекты на понедельник. Хлеб, печенье, термос с чаем, свежий халат, военная форма, пара учебников.

— Всё же решил бежать, Слава? — спросила перед уходом жена.

— Да, Викуля!

— Вот настоящие мужчины дома сидят. С женами, детьми. Думают, как деньги заработать! А ты, мало того, что здоровье своё гробишь, так ещё тебя и дома никогда не бывает… Вон, полку сколько недель прибиваешь?

— Не сердись. В понедельник вечером прибью твою полку.

— Настя, Ксюша, идите папку поцелуйте на прощанье. Он у нас с ума сошёл. Сто километров сегодня побежит. Может, в последний раз его видите таким!

— Хватит тебе, Викуль! Ты же знаешь, я год об этом мечтал!

— Ладно, проваливай, мечтатель!

Второе сентября. Семнадцать часов. Метро Проспект Просвещения. Питерская осень давно напоминает о себе. Утром шёл дождь. Похоже, что ночью будут рецидивы. Холодное солнце не успело высушить лужи. Маршрутки сигналят трамваям и почти слепым пешеходам. У ларьков мужики в сизых ватниках балуются «красной шапочкой», дамы поприличней в леопардовых ботфортах затариваются амаретто диссарондо. Никому нет дела, что в ста шагах от них пара сотен человек решила испытать себя бе́гом. У каждого свои приоритеты.

— Молодой человек, вы что побежите? — спросила дама-волонтёр из стартового городка.

— Сто километров.

— Ваша палатка номер три. Там и суточники переодеваются. Вещи можете оставить там.

Я зашёл в армейскую палатку УСБ, где на расставленных двух десятках коек кипели предстартовые приготовления. Кому-то делали массаж, кто-то втирал никофлекс и апизартрон, а кто-то просто спал или притворялся спящим, так как в этом рое человеческих голосов уснуть не каждому под силу.

— Слава, пойдёшь с нами разминаться? — спросил Алексей!

— Зачем, Лёш? Сто километров. Думаю, что разомнусь по ходу.

— Что взял на дистанцию, Слава? — спросил присевший рядом Аркадий.

— Яблоко, хлеб, чай, варенье! Говорят, что кормить будут каждые пять километров.

— Может и будут. Кашкой-парашкой. А я вот запасся!

Я посмотрел на его рюкзак и чуть не присвистнул. Бананы, курага, изюм, конфеты, апельсины, спортивные напитки.

— Но тебе сутки топтать кроссовки. Оно и понятно.

В шесть вечера мы выстроились в стартовом городке. Директор соревнований Лось произнес торжественную речь, главный судья Борис Вязнер объявил о регламенте. Военный оркестр сыграл туш, и с криком «Ура…!» мы не спеша ринулись покорять городские улицы.

Как бежать сотню? Я подумал, что главное — это психологический комфорт. Можно думать о предстоящем зачетё по кардиохирургии, можно вспоминать Ремарка, а можно просто болтать с друзьями-марафонцами из когорты лыжников. Благо, что комфортный темп позволяет это делать. А если в компании ещё и девушка, то тем для разговоров окажется неисчислимое множество.

Круг десять километров. Каждые пять километров питательный пункт. Беги, ешь, да болтай языком.

— Марина, ты первая. Разрыв со второй десять минут! — сказал с итальянским акцентом сопровождающий нашей дамы.

— Это мой тренер, ребята. Он из Италии. Чемпион гонки Пассаторе. Слышали о такой?

— Нет, конечно.

И Марина рассказывала нам об Италии, о далёкой ЮАР с её сверхмарафоном Комрадс. Мне казалось это чем-то инопланетным. Пустыня, восемьдесят семь километров, пятнадцать тысяч сверхмарафонцев и призовые в виде золотых слитков.

— Ну, всё, мальчики, спасибо вам за компанию! Я ускорюсь на финише! — поблагодарила Марина Бычкова и убежала от нас.

— Слава, мы финишируем! Давай держись! Всего шестьдесят километров осталось! — прокричал Сергей Шаповалов, — мы болеем за тебя!

Бежать стало скучновато. Вечереет. Обогнал Аркадия. Поболтал с ним пару минут. Бег у него не заладился. Живот. Сказал, что скоро сойдёт. На шестидесятом догнал Лабутина из Вязников. По журналу «Бег и Мы» знал, что личность легендарная. Восемьсот километров в месяц накручивает на тренировках. Рекордсмен страны в двухсуточном беге. Перекинулись парой фраз. Вижу, что разговор не клеится. Всё же сутки не сотня. Пожелал ему удачи. Поравнялся с Кругликовым из Смоленска. Этот пашет, как робот. Ни слова. Подивился, что перед забегом он срезал верх у своих почти новых кроссовок. Видимо, чтобы остаться при ногтях. Всё же жаль его «асиксы». Но он настроен серьёзно. Поставил две персональные палатки. Велосипедист постоянно курирует его пищевые запросы. Чувствуется, что хочет завтра уехать на призовой «Оке».

Незаметно подкрались семьдесят километров.

— Слава, бананы будешь? — спросил Сергей Бокатюк, — Аркаша сошёл…

— Да, с удовольствием!

— А на следующем круге тебе чего вкусненького приготовить?

— Апельсинину! Чего-то кисло-сладкого захотелось! Не знаешь, каким я бегу?

— Нет. Но преследователь минут в двадцати от тебя.

Как же здорово, что можно бежать и заказывать меню. Чувствовал себя в каком-то ресторане на ходу.

— Динамо бежит? — задиристо спрашивали пассивные болельщики — любители «красной шапочки».

— Бежит!

— Много?

— Сколько дадут!

— Будешь третьим?

— В другой раз!

Пара фраз, а мыслей вагон.

— Мама, мама, а почему дядя до сих пор бежит? — спросил младшеклассник у серьёзного вида мамаши.

— Делать ему нечего… вот и бежит.

Наверное, действительно нечего. И по-своему она права. Но ещё больше нечего делать моим редким партнёрам по суткам. Многие из них уже перешли на шаг. Кто-то отправился в палатку на передых. Кому-то прямо на асфальте массируют, схваченную судорогой икроножную. Небольшой дождик промочил меня. Набежавший ветер просушил. Похолодало. Друзья дали напоследок конфет и пожелали удачи. Интересно, на каком километре должна наступить яма? Метро закрылось. В панельных девятиэтажках стал гаснуть свет.