Вадим Осипов - Мореходка

Вечером мы зашли в кубрик к Серёге. Он коричневой краской наносил через трафарет буквы «БФ» на прямоугольные белые лоскуты, которые должны были заменить нам погоны. Как любил выражаться наш ротный отец-командир: «Порнография!» Но, что делать! «Пришьёте, когда краска высохнет!» – сказал нам Серёга, вручая нам эти знаки воинского различия. Мы пошли пришивать на наши робы эти белые погоны.

Теперь мы на Военно-морском флоте! А как должен выражать радость по этому поводу военнослужащий? Правильно! Военнослужащий должен выражать радость громовым троекратным «Ур-р-а-ааа!»

LXVII.

Утром нас разбудил голос из громкоговорителя принудительной трансляции: «Команде подъём! Приготовиться к зарядке!» Тут и мёртвый проснётся! Пришлось нам вспоминать нашу молодость на втором курсе и строиться на верхней палубе в тельняшках. Зарядка заключалась в том, что все подразделения строились на корме, а потом начинался забег вдоль причальной стенки до ворот базы и обратно. Потом несколько минут махания всеми конечностями, чтобы окончательно согреться, и возвращение в тёплый кубрик. Наша железная коробка, которую представлял собой кубрик, обогревалась пока только нашим дыханием. Чтобы не было холодно, мы закрывали верхний входной люк. Становилось теплее, но кислорода становилось меньше, и, чтобы не задохнуться окончательно, приходилось снова люк открывать. Вот такая веселуха! После подъёма флага командир опять выступил с речью. Теперь «мальчиком для битья» был назначен наш вчерашний знакомый из штрафбата. Командир приказал ему выйти из строя и сорвать лишнюю нашивку с рукава бушлата. За нарушение формы одежды влепил ему два наряда вне очереди, прочитал всем «кузькину мать», чтобы остальным неповадно было «безобразие нарушать»! И с чувством выполненного долга дал команду разойтись.

Наши дневальные принесли с камбуза чайник с кипятком, масло, сахар и хлеб. После завтрака к нам пришёл мичман Гусев и объявил нам, что через неделю мы (те, кто не служил) будем принимать воинскую присягу. Поэтому он принёс нам Корабельный Устав и общевоинские Уставы. Нам следовало их изучить, знать и применять во время нашей службы. Ответственным назначил старшину нашей группы и приказал провести учебное занятие. Так началась наша боевая учёба. Старшин в нашей группе опять оказалось пятеро. Из них не служил только зам. старшины оркестра Алик Голенков. Остальные кратенько и доходчиво объяснили нам содержание Уставов и раздали их всем желающим, чтобы мы могли ознакомиться с ними самостоятельно. Застав нас за этим делом, заглянувший в наш кубрик «годок-земеля» Серёга из БЧ-4 притащил нам откуда-то военный русско-финский разговорник. Из него мы узнали, как будет по-фински «Доброе утро!», «Руки вверх!» и «Как фамилия командира части?» Произнести это вслух было невозможно, так как уже на втором финском слове, написанном в русской транскрипции, язык начинал заплетаться и произносимые звуки вызывали хохот не только у слушателей, но и у самого читающего. В самый «разгар» наших занятий к нам в кубрик спустился мичман Гусев в сопровождении нашего отца-командира Ларионова О.Н. и офицера ВМЦ нашего Училища. Мы все были рады нашим гостям, как родным. Старшина роты доложил по форме, что личный состав занят самоподготовкой. Командир улыбнулся, спросил, как мы устроились, есть ли просьбы. Просьбы были. У наших курящих товарищей кончались сигареты, а довольствие по этому направлению нам не выдавали. Мичман сказал, что на территории Базы есть военторг, где можно купить всё необходимое. Наш командир попросил его решить этот вопрос. Мичман согласно кивнул: «Сделаем, товарищ капитан третьего ранга!» Мы расспрашивали командира, где разместились остальные наши ребята.

Он рассказал, что рядом с нами ещё на двух кораблях размещены остальные курсанты нашей группы и часть второй группы. Остальные находятся на кораблях, которые стоят в соседней акватории Базы. Все готовятся к принятию присяги. Пожелал нам достойно нести службу и оправдать доверие руководства Училища. Мы дружно ответили: «Есть, товарищ командир!» На этом и распрощались.

Мичман Гусев сдержал обещание и отпустил несколько человек из нашей группы сходить в военторг. Когда посланцы вернулись, то рассказали оставшимся, где, что и как! Нами была сформирована группа для следующего похода в магазин. Настало обеденное время. Дневальные принесли большую кастрюлю с первым блюдом и поменьше со вторым. Компот в чайнике и хлеб дополняли меню. В первой кастрюле в мутном бульоне плавала картошка и какой-то кусок жира то ли с костью, то ли с когтем. На второе были макароны «по-флотски». На вкус это варево было «не очень». В Училище вкуснее готовили. К куску с когтем так никто и не притронулся. Макароны «смели» быстро. А компот был сильно разбавлен и напоминал бурду. После такого обеда стало как-то тоскливо. Наши старшины, отслужившие срочную службу в ВМФ, Гриценко и Сидоренко сказали, что на стоянке всегда кормят не ахти! Камбузники «тырят» продукты и «толкают» их на берегу. В море кормят гораздо лучше. Поскольку в море в ближайшее время мы не собирались, то было предложено написать письма домой с просьбой прислать посылки с продуктами. Чтобы присылали сгущёнку, печенье, конфеты, тушёнку и сало! Скоро уже вся группа сидела и писала письма на родину. Теоретически дней через десять можно было ожидать первых поступлений. А пока мы отпросились у мичмана Гусева «сгонять» в военторг за конвертами. Среди «ходоков» оказался и я. Пройтись по берегу – уже счастье! В военторге был обычный ассортимент продуктов и товаров первой необходимости. Прикупив всё, что было нам нужно, мы возвращались на свой корабль, попутно выясняя, на каких соседних кораблях есть наши курсанты. На соседнем с нами ракетном катере мы нашли наших товарищей из второй группы. Обменялись новостями. Они тоже уже были с погонами на робах. Старшина второй группы Коля Теньков щеголял в настоящих погонах с металлическими лычками. Звание у него было «Главный корабельный старшина». Так у него в военном билете было записано. Так что на ракетном катере, который был в несколько раз меньше нашего эсминца, был командир капитан второго ранга (потому, что звание командира военного корабля зависит от уровня вооружения, а не от размеров корпуса) и главный корабельный старшина, хотя такого звания даже в штатном расписании экипажа ракетного катера не было! Вот такая военно-морская экзотика! Идея насчёт посылок ребятам из второй группы тоже понравилась! Хотя на кормёжку они не жаловались. Чем меньше экипаж, тем больше толку! Распрощавшись с однокурсниками, мы вернулись на борт «Настойчивого». При входе на корабль отдали честь кормовому флагу и спустились к себе в кубрик. Письма были готовы к отправке. Они передавались потом дежурному офицеру, который посылал раз в день нарочного на почту для их отправки. Осенний день заканчивался быстро. После ужина в свободное время мы заходили в кубрик к радистам смотреть телевизор. Военные моряки всегда, когда входят в чужое помещение, говорят: «Прошу добро!» Если хозяева отвечают: «Добро!», то можно войти. Вот такой флотский этикет. В 22.00 можно было уже начинать «отбиваться» в коечку. В 23.00 был отбой для всех.