Вадим Осипов - Мореходка

Через полчаса мы уже поднимались по трапу на наше судно, напоминая пиратов после удачно совершённого абордажа! Нас потихоньку продолжали загружать железом. Было понятно, что сегодня мы не уйдём. Закончить погрузку предполагалось только завтра, после обеда.

В каюте я стал примерять свои покупки. Стало понятно, что джинсы мне великоваты, а футболка, наоборот, мала. Ребята посоветовали замочить джинсы в тёплой воде, чтобы они потом высохли и подсели. Такую же операция провести с футболкой, только высушить её на себе, чтобы растянулась. Вот так, одним способом, предполагалось решить две противоположные задачи! Я так и поступил. Скоро уже мои джинсы сушились на вешалке, а я щеголял во влажной футболке. Результат был не очень большой, но всё-таки был.

После чая начальник радиостанции затащил меня в его каюту похвастаться своими покупками. Бельгийские ковры в то время шли в Союзе «на ура!», и каждый моряк «загранзагрёба» имел указание от жены «без ковра домой не возвращаться». Продажа одного (а лучше – двух) ковров обеспечивала безбедное существование семьи моряка до его следующего возвращения домой. Поэтому наше судно, после посещения Антверпена выглядело роскошно: в каждой каюте по ковру, ну, прямо, как на «Титанике»! А забитые подарками чемоданы приятно заполняли пространство платяных шкафов в каютах.

Теперь, когда были потрачены все деньги, нашими моряками овладела только одна мысль: «Домой! Скорее домой!»

CXVI.

Утро следующего дня началось для меня с примерки. Мои новые джинсы за ночь почти высохли и были слегка влажными. Это было хорошо, так как мне сказали ребята, что теперь мне нужно было их надеть и ходить в них до полного высыхания, чтобы они сели по фигуре. Полдня я щеголял в них, пока они окончательно не просохли, и я понял, что они мне всё ещё велики. Начальник радиостанции с утра уехал в город менять свою джинсовую куртку, возложив на меня обязанности самостоятельно принять повестку, радиограммы на магнитофон и погоду. Я приступил к обязанностям радиста. Сначала всё было хорошо. Я услышал наш позывной в повестке и вовремя включил магнитофон, чтобы записать на высокой скорости радиограммы, передаваемые в наш адрес быстродействием. Потом на низкой скорости воспроизведения стал их распечатывать на пишущей машинке и так увлёкся, что когда взглянул на часы, то понял, что погоду передают уже как десять минут! Это был провал! Лопух! Я прошляпил сводку погоды. Даже вкусный обед не мог вывести меня из подавленного настроения. Потом на судно вернулся начальник радиостанции. Я рассказал ему всё, как было. Он сказал, что ничего страшного не произошло, и мы примем погоду вечером. А пока мы приняли факсимильную карту погоды, и на душе у меня стало легче.

Вернувшись в каюту и критически осмотрев свои джинсы, я решил повторить процесс их замачивания. На этот раз я сделал температуру воды горячее, чем в прошлый раз. Через полчаса мои джинсы висели над открытым люком машинного отделения, из которого мощной струёй поднимался тёплый воздух. Через три часа джинсы были абсолютно сухие. За это время нас окончательно загрузили, и все таможенные формальности нашего отхода тоже были окончены. Два буксира оттащили нас от причала и повели к шлюзу. Около часа мы ждали, когда шлюз освободится. За нами встал тот самый «китаец», которого мы видели на рейде Флиссингена. Шлюзование заняло минут 45. Корабли наши стояли рядом. Китайцы тоже вышли на палубу, и мы смотрели друг на друга. Их судно больше нашего. Называется оно «Teamen» – «чайный человек». После ужина мы вышли из шлюза и отправились к родным берегам!

Я снял джинсы с люка машинного отделения и отправился их примерять. Джинсы были абсолютно сухие и твёрдые. Мне говорили, что хорошие джинсы даже могут сами стоять, если их поставить. Решил это проверить! Действительно, джинсы стояли на двух расправленных штанинах и не падали! Это означало, что джинсы были настоящими, неподдельными! Это радовало! Поспешил поскорее их надеть. Джинсы сели ещё больше и были мне почти как раз! Решил для себя, что в следующий раз (если он будет) куплю джинсы своего размера.

Вечером я принимал Navarea от английской береговой радиостанции. Но на соседней частоте работала какая-то другая мощная радиостанция, и помехи от неё были уж очень большие. Как я ни бился потом над магнитофонной записью, шум скрывал целые слова сообщения. Пришлось подождать, когда Navarea стали передавать французы. Передача было отличная, всё записалось хорошо. Потом я переписывал текст с магнитофона на бланк, а начальник радиостанции принимал на БПЧ навипы от Ленинграда. А потом немецкая радиостанции дала срочное сообщение, что в районе порта Кале человек упал за борт. Мы шли в другую сторону и ничем помочь не могли. Район там оживлённый, и судов, которые находились к тому месту ближе нас, было достаточно. Вот так прошёл мой первый день самостоятельной работы в качестве радиооператора. Первый блин, так сказать! Ну, ничего, начало положено! Буду и дальше стараться осваивать профессию!

CXVII.

Мы идём домой! Но как же медленно мы тащимся … Только завтра войдём в Датские проливы. Наш приход в Союз планируется на 28-е июня. Ах, если бы мы пришли раньше! Как хочется поскорее увидеть мою любимую Иринку! Но правда всей моей жизни на флоте подсказывала, что намеченное редко выполняется в срок. Лучшее лекарство от скуки – это работа! Начальник радиостанции оценил мой трудовой порыв и доверил почистить контакты у переключателя магнитофона: что-то последнее время тот стал барахлить. Зачистил, протёр спиртом – всё заработало как надо! Принял два циркуляра. А после обеда впервые работал самостоятельно в эфире! Начальник усадил меня за ключ (правда, я его перевёл в отключенное положение, и на нём можно было передавать, как на обычной «пиле»). Под бдительным оком начальника я вышел на связь с Ленинградом. От волнения руки у меня дрожали, и вспотел я неслабо. Но честь Училища не опозорил: сработал как надо! Начальник поздравил меня с боевым крещением! Потом я принял без ошибок английскую погоду. Дела помаленьку продвигаются!

После чая мы с начальником чинили судовую трансляцию на корме. Теперь она продержится до следующего ремонта судна. Во время ремонта заметил, что умудряюсь обычным сверлом высверливать в металле треугольные отверстия! Мистика! Вечером начальник продемонстрировал мне, как выглядит работа судового радиста без прикрас. Начальник поручил мне подсчитать сумму денег за поданные членами экипажа радиограммы. Пока я считал слова и умножал их на тариф, начальник связался по радио с Ленинградом и стал сдавать имеющиеся у нас радиограммы посредством телетайпа. Нас слышали плохо, и то и дело приходилось давать настройку и повторять каждую радиограмму по несколько раз. Два часа начальник метался как угорелый от буквопечатающего аппарата к телеграфному ключу и обратно! Так, наверное, только лошади могут носиться по ипподрому! Хотя и существует мнение, что радист – это «судовая интеллигенция», но «пашет» эта «интеллигенция» не меньше других! А иногда и больше! «Мотаю на ус» все тонкости моей будущей профессии, использую каждую возможность чему-нибудь научиться. Сегодня вечером судовое время будут переводить на один час вперёд. Теперь мы будем жить по московскому времени. Завтра придётся вставать на час раньше, но ничего – это означает, что я на один час раньше смогу увидеть мою Иринку! Скорее бы!