Луи-Жозеф Маршан - Наполеон. Годы изгнания

Армии союзников сумели огнем и мечом сомкнуть кольцо вокруг французских войск и загнать Наполеона на равнины Лейпцига, где решились судьбы империи и Франции. Эта грандиозная схватка продолжалась четыре дня и была по праву названа Битвой народов. Из-за предательства саксонцев Наполеон, несмотря на чудеса, которые творили гвардейцы, был отброшен к стенам Лейпцига и вынужден начать любой ценой отступление. После Лейпцига у Наполеона не осталось союзников. Всю Германию охватили восстания. Французские войска отступали через Веймар и Эрфурт. В Эрфурте Наполеон узнал, что австрийские и баварские войска под командованием Вреде захватили позиции на реке Майн, чтобы отрезать отступление французской армии. Наполеон вынужден был прорываться через позиции баварцев. Последняя схватка произошла в окрестностях Ханау, города княжества Гессен-Кассель, в 15 километрах от Франкфурта-на-Майне. Друо подтянул к позициям врага примерно 50 пушек и открыл огонь только тогда, когда до них осталось не более 40 шагов. Тем самым он обеспечил проход в позициях баварской армии. Наполеон с презрением отозвался о баварском генерале Вреде: «Я смог сделать его графом, но не смог сделать из него генерала». Именно об этой победе 30 октября 1813 года Маршан упоминает в своем кратком, но очень точном изложении событий.

Маршан не мог не упомянуть о смерти «ренегата Моро». Генерал Моро (1763–1813) отличился во время службы в революционных армиях. Он сменил Пишегрю в качестве командующего северными армиями. В конце периода Консулата он был настроен враждебно по отношению к Бонапарту и проникся идеей его свержения, отказавшись в то же время служить Бурбонам. Приговоренный к двум годам заключения в тюрьме и вычеркнутый из списков армии в 1804 году, он получил разрешение эмигрировать в Соединенные Штаты. Он был призван царем Александром в 1813 году, прибыл в Прагу 17 августа и принял участие в наступлении союзников на Дрезден. Но во время этого сражения, 27 августа 1813 года, в него попало пушечное ядро, которое раздробило его правое колено и оторвало икру левой ноги.

В Лане, куда его привезли, ему ампутировали обе ноги. Однако через несколько дней, 1 сентября, он скончался. Саксонский священник, бывший свидетелем его последних минут, рассказывал, что Моро ругал самого себя: «Только подумать, что я, Моро, умираю, находясь среди врагов Франции, сраженный французским пушечным ядром!»

Хотя роялистов было немного, но они развернули бурную деятельность. Уже в конце 1813 года во всех французских городах появились плакаты, призывавшие к возвращению Бурбонов, и даже воззвания, подписанные Людовиком XVIII и принцем Конде. Их количество возросло в начале 1814 года. 1 января Людовик XVIII обратился из Хартвелла, его резиденции в 60 километрах от Лондона, к французскому населению с новым воззванием, обещавшим «гарантировать сохранение занимаемых позиций и должностей тем, кто занимал их», и утвердить «свод законов, запятнанный именем Наполеона». Этот эдикт расклеивался и распространялся повсюду. За этим воззванием последовали другие, выдержанные в том же духе и подписанные графом Артуаским и герцогом Ангулемским. Не следует также забывать, что Шатобриан начал писать свой знаменитый памфлет «О Бонапарте и о Бурбонах».

Уже в ноябре 1813 года император приступил к переговорам с королем Испании Фердинандом VII, интернированным в замок Валенсей. Эти переговоры привели к заключению договора от 11 декабря, в котором император обещал освободить Фердинанда VII и признать целостность испанской территории при условии, если Испания вновь станет нейтральной страной и заставит британскую армию покинуть страну. Фердинанд VII был отправлен обратно в Испанию только 19 марта 1814 года.

Маршан прав, когда делает различие в настроениях в начале 1814 года в среде состоятельных классов, то есть бывшей знати и буржуазии, и простого народа. Аристократия и представители среднего класса в одинаковой степени порицали амбиции Наполеона и проявление деспотизма у его правительства. Но политические взгляды, царившие в городах в среде завсегдатаев салонов знати и среде лавочников, не разделялись на фабриках и в сельской местности. Заслуживающие доверия очевидцы поддерживают утверждение Маршана. Повсюду среди простого народа современники отмечают один и тот же настрой. «Вера в гений императора безгранична», — заявляют одни. «Народ стоит на стороне императора», — добавляют другие. И все эти свидетельства подтверждают заявление Мольена: «Народные массы признавали только императора и империю». Маршан прав, когда свидетельствует, что Наполеон ни в коей мере не потерял любовь народа и что он поддерживал свой престиж великого вождя.

В начале 1814 года от реки Одер до реки Об, от реки Минчо до Пиренеев — повсюду вражеские армии если не отступали, то, по крайней мере, с трудом удерживали свои позиции. Несмотря на огромное численное превосходство сил противника, Наполеон одержал несколько побед.

Однако он оставался в очень критическом положении. Союзнические монархи вступили на территорию Франции, хотя их армии выглядели частично деморализованными. Обе стороны склонялись к мысли о желательности мирного соглашения, но его достижение не было возможным. Дни блестящих побед, таких, как в сражения при Монмирайле и Вошане, удерживали императора от того, чтобы принять унизительные условия мирного договора. Со своей стороны союзники, несмотря на возникшие у них проблемы, были полны решимости отвергать предложения Наполеона.

Все это объясняет атмосферу, создавшуюся на мирном конгрессе, собравшемся в Шатильоне-на-Сене в феврале — марте 1814 года в период французской кампании. Данная дипломатическая конференция со всей очевидностью была нацелена на то, чтобы достигнуть договоренности между Наполеоном и могущественной коалицией, сформировавшейся против него в 1813 году. В действительности, она ни к чему не привела, кроме затяжных переговоров между двумя сторонами.

Конгресс открылся 4 февраля 1814 года, в то время, когда Наполеон вел в Шампани одно сражение за другим. Ни та, ни другая сторона не явились на конгресс с истинно мирными намерениями. Наполеона на конгрессе представлял Коленкур, герцог Виченцский. Он старался затянуть переговоры, словно для того, чтобы дать возможность императору дождаться удач на полях сражения. Дипломаты невысокого ранга, представлявшие союзников в Шатильоне, также не спешили добиваться прогресса в переговорах. Их намеренная медлительность была заметна. И это было чистейшей правдой, поскольку, решив не идти ни на какие уступки, полномочные представители союзников еще 1 марта подписали в Шомоне договор: этот договор стал смертельным приговором для французской империи и предвестником Священного союза. И действительно, в соответствии с этим договором Австрия, Великобритания и Россия обязались статьями заключенного торжественного пакта не складывать оружие до тех пор, пока Франция не примет все их условия. Переговоры в Шатильоне были прерваны, и союзники уже без всяких колебаний продемонстрировали свою непреклонность.