Игорь Ефимов - Эрнест Хемингуэй

ТЕНОР: В письмах Эрнест призывал девушку не обращать внимания на сплетни, жаловался на грусть и одиночество. Кроме того, у него началась новая полоса несчастных случаев, снова и снова валивших его на больничную койку. Во время очередного плавания на “Пилар” он поскользнулся, упал и так разбил себе голову, что порвал артерию, а на спине получил шишку размером с теннисный мяч. После падения мелкие осколки, остававшиеся в ноге после ранения 1918 года, сдвинулись с места и начали больно давить на нервы и вены. Испытывая новое ружье, так опалил лицо выхлопными газами, что началось тяжелое воспаление кожи. Сафари в Африки началось с двух — одна за другой — самолетных аварий. В первой Эрнест отделался вывихнутым плечом. Во второй самолет загорелся, не успев взлететь. Эрнесту, чтобы выбраться, пришлось выбивать головой стекло кабины. Опять сотрясение мозга плюс поврежденные печень, селезенка и почка, левый глаз не видит, левое ухо не слышит, травма позвоночника, растяжение сухожилия в ноге, ожоги лица и рук.

БАС: Но признать себя больным, остаться надолго в кровати — это не для Хемингуэя. Через несколько дней после второй аварии рядом с лагерем, в котором он приходил в себя, загорелся кустарник. Писатель выбежал из палатки, бросился помогать тушившим, но был так слаб, что не удержался на ногах, упал в огонь и получил ожоги по всему телу. После первой аварии разбившийся самолет долго не могли найти, и по миру разлетелась весть о гибели знаменитого писателя. Лежа потом в больничной палате, он мог почитывать некрологи о себе, успевшие появиться в печати. Не повлияло ли это на решение Нобелевского комитета присудить ему в том же 1954 году премию по литературе, пока жив? Но к премии Хемингуэй всегда относился с высокомерным пренебрежением, говорил друзьям: “Я получу ее, а она получит меня. Ни один писатель после получения ее не написал ничего путного”. На вручение в Стокгольм не полетел.

ТЕНОР: Физические недомогания — гипертония, диабет, последствия травм — затрудняли утоление состязательных страстей Эрнеста. Если у тебя нет уже сил скакать на арене перед острыми рогами быка, красться в саванне за львом или слоном, вытягивать из воды стокилограммовую рыбину, жизнь утрачивает свою пряную остроту. Окружающие начали замечать тревожные симптомы депрессии, потери памяти. Эрнесту трудно было сосредоточиться. Он сидел за письменным столом часами и не мог написать ни строки. Вдруг намекал, что ФБР ведет слежку за ним, прослушивает телефон, проверяет банковские счета. Что его подозревают в каких-то противозаконных поступках. Потом начинал тревожиться о своих финансах, говорил, что близок к разорению. Мэри при нем позвонила директору их банка, и тот подробно перечислил Эрнесту его счета и лежавшие на них солидные суммы денег. Но он все равно не поверил, утверждал, что директор что-то скрывает.

БАС: Нападки на жену учащались. Сыпались обвинения в расточительстве, во лжи. Во время охоты на уток в Айдахо Мэри споткнулась, упала и буквально раздробила себе локоть. Боль была адская. По дороге в больницу Эрнест вместо сочувствия ругал жену за то, что она не могла сдержать стоны. Сорвала ему все охотничьи планы, вынудила выполнять работу слуг: ездить в магазин, готовить, помогать одеться. В другой раз Мэри попала в больницу с сильными ушибами и растяжением сухожилий левой ноги. Врачам сказала, что оступилась в темноте и покатилась по лестнице. Но я сильно подозреваю, что кто-то помог ей “оступиться”.

ТЕНОР: Давление крови у Эрнеста порой поднималось до 220/150. Для снижения его ему был прописан резерпин. В те годы еще не было известно, что побочным эффектом этого лекарства является депрессия. Причем побочный эффект оставался надолго и после прекращения приема. Видимо, резерпин сыграл свою роль в том, что в конце 1960 года Хемингуэй оказался в лечебнице в Рочестере, штат Миннесота. Чтобы избежать газетной шумихи, Мэри и Эрнест приехали туда под вымышленными именами. Сыновьям сообщили, что причина госпитализации — высокое давление. Однако после того, как терапевты закончили свои тесты, пациент попал в руки психиатров.

БАС: Мое предубеждение против этой отрасли медицины вам известно. В свое время я зачитывался книгами психиатра-еретика, доктора Томаса Шаша: “Психиатрическое правосудие”, “Производство безумия”, “Теология медицины”. Знаменитый роман Кена Кизи “Пролетая над гнездом кукушки” и одноименный фильм в значительной мере опирались на труды доктора Шаша. Но в 1960 году люди еще относились к психиатрам с полным доверием. Ни Эрнест, ни Мэри не выразили протеста, когда им предложили применить по отношению к пациенту жестокую и бесполезную пытку, именуемую “электрошоковая терапия”. После дюжины сеансов Эрнеста объявили излеченным и выписали из клиники. На самом деле его состояние только ухудшилось, а в памяти образовались провалы. Он доходил до слез, пытаясь вспомнить имена людей, названия городов, даты событий.

ТЕНОР: В разговоре с другом однажды сказал: “Врачи, делавшие мне электрошоки, писателей не понимают. Какой был смысл в том, чтобы разрушать мой мозг и стирать мою память, которая представляет собой мой капитал, и выбрасывать меня на обочину жизни?” В своих воспоминаниях Мэри Хемингуэй приводит заявление, написанное Эрнестом весной 1961 года незадолго до самоубийства: “Сим удостоверяю, что моя жена Мэри никогда не верила и не была осведомлена о каких бы то ни было моих противозаконных деяниях… Она также ничего не знала о моих финансовых обстоятельствах и помогала мне составлять налоговые декларации на основании тех материалов, которые я предоставлял ей… Мы совершили поездку под вымышленными именами только для того, чтобы избежать внимания прессы”.

БАС: Этот документ принято считать подтверждением параноидальной мании преследования, которой якобы страдал Хемингуэй. Но попробуем представить себе, с какими людьми он мог иметь связи на Кубе, когда кастровцы вели свою борьбу с режимом Батисты. В барах Гаваны, при его любви к острым приключениям, он вполне мог вести знакомство с тайными революционерами, замешанными в контрабандных операциях, столь хорошо описанных им в романе “Иметь и не иметь”. Мэри приводит показательный эпизод. Во время очередного плавания на катере “Пилар”, незадолго до падения режима Батисты, Эрнест передал ей штурвал, а сам с помощником спустился вниз, и они начали вспарывать кожаные сиденья диванов. Оттуда были извлечены ружья, обрезы, ручные гранаты, пулеметные ленты, коробки с патронами. Все это оружие полетело в волны океана.

ТЕНОР: После провала высадки в Заливе Свиней в апреле 1961 года ФБР наверняка должно было усилить внимание к американцам, имевшим связи с Кастро и его режимом. И Хемингуэй должен был попасть под их микроскоп одним из первых. Приземлившись в 1959 году в аэропорту Гаваны, он был встречен журналистами. “Как вы относитесь к новой Кубе?” — спросили они. “После двадцати лет жизни здесь я считаю себя кубинцем”, — ответил Хемингуэй и в доказательство поцеловал край кубинского флага. Его старинный кубинский приятель сделался членом временного правительства республики. При личной встрече Кастро сказал ему, что в горах Сьерра-Маэстра он читал на испанском “По ком звонит колокол” и книга помогла ему в формировании его идей. Во время визита на Кубу член советского Политбюро Микоян с большой свитой посетил дом Хемингуэя.