Игорь Ефимов - Бермудский треугольник любви

ТЕНОР: Однако ужас перед неволей моногамных отношений остался в нём надолго. Пройдёт больше двадцати лет, прежде чем Филип Рот решится снова надеть на себя брачные узы. Тянутся одна за другой связи различной длины и страстности, но по большей части он живёт один, в загородном доме в штате Коннектикут. Его уединение не доходит до таких крайностей, как у Сэлинджера, время от времени он появляется в ньюйоркских редакциях, в ресторанах, на церемониях вручения ему различных литературных наград, разъезжает по свету. Однако есть много черт, сближающих этих двух писателей. Например, равнодушие к природе. Алекс-Натан сознаётся, что у него ушло семнадцать лет, чтобы научиться опозновать дуб, и то лишь в случае, если на нём видны жолуди. Другая общая черта — гневливость. В послевоенном поколении "сердитых молодых людей" Рот вполне мог бы побороться за титул "самого сердитого".

БАС: Поначалу мальчик Алекс-Натан был послушным ребёнком, старался принять все правила и верования еврейской среды, внушаемые ему заботливой матерью. Однажды, глядя на снежный буран за окном, он спросил: "Мама, а в зиму мы верим?". Но постепенно примитивное разделение людей на хороших евреев и плохих гоев начало вызывать в нём протест. Зачем нужны все эти идиотские кошерные правила с едой и посудой? Только для того, чтобы дрессировать во мне слепое послушание? Почему я должен ходить в синагогу и слушать рабая, который несёт чушь про доброго и справедливого Бога, карающего грешников и вознаграждающего праведников? Что ж, по-вашему, шесть миллионов евреев, погибших в Холокосте, все были грешниками, заслужившими свою судьбу?

ТЕНОР: Религиозные сомнения подростка хорошо воссозданы Ротом в раннем трагикомическом рассказе "Обращение евреев". Там четырнадцатилетний Алекс-Натан (скрывшийся под именем Ози), готовясь к бармицве, вступает в богословский спор с рабаем Байндером, доказывая, что, если Господь всемогущ, как утверждает Тора, то значит Он мог даже зачать Христа непорочным способом. Взбешённый кощунственной непокорностью рабай, в конце концов, даёт мальчику пощёчину. Ози в слезах убегает на крышу синагоги и грозит броситься оттуда на асфальт. Вызванные пожарные растягивают внизу сеть, но мальчик перебегает на другую сторону крыши. Внизу уже собралась толпа, мать и рабай умоляют беглеца не кончать с собой. Почувствовав свою власть над ними, Ози заставляет обоих опуститься на колени. А рабаю приказывает вслух торжественно признать, что да, Господь мог произвести Христа от девственницы. Добившись своего, он прыгает в растянутую сеть.

БАС: Этот ранний сборник "Прощай, Коламбус!" (1959) вызвал большой гнев еврейской общины. Особенно возмутил читателей рассказ "Защитник веры", напечатанный также в журнале "Ньюйоркер". Действие его происходит в военном лагере на территории Америки летом 1945 года. Солдат-еврей по имени Гроссбарт разными уловками пытается получать мелкие льготы от сержанта Маркса, тоже еврея. Пока речь идёт о соблюдении еврейских праздников и о доступе к кошерной еде в общей столовой, Маркс нехотя идёт навстречу солдату. Но потом он узнаёт, что Гроссбарту удалось связаться с еврейским писарем в штабе полка и подбить его вычеркнуть его имя из списка отправляемых на Тихоокеанский фронт. Возмущению Маркса нет предела, и он добивается, чтобы имя Гроссбарта вернули в список.

ТЕНОР: По поводу этого рассказа Роту пришлось давать объяснения представителям Антидефамационной еврейской лиги и собранию студентов ешивы. Его объявили антисемитом, обвинили в клевете и кощунстве. Разгневанные студенты спрашивали, написал бы он такой рассказ, если бы жил в нацистской Германии. Всё это явилось настоящим шоком для молодого писателя. Оправдываясь, он говорил, что в юности собирался стать адвокатом, чтобы защищать людей от несправедливых преследований, и как раз намеревался предложить свои услуги Антидефамационной лиге.

БАС: Мечта о защите справедливости неизбежно приводит юношу к обожествлению идеи равенства людей. "Если это делает меня коммунистом, — вопит Алекс-Натан, — то и пусть… Это всё же лучше, чем послушно молиться в синагоге, когда все уже знают, что религия есть опиум для народа. В Советском Союзе люди равны независимо от их расы, веры или цвета кожи. Мой коммунизм начнётся с того, что я буду есть вместе с нашей чёрной кухаркой — за тем же столом, из той же посуды и то же самое, что ест она… У меня из ушей лезет сага о страданиях еврейского народа, которая ставит его выше других. Я хочу быть просто человеком, с теми же правами, что у всех!".

ТЕНОР: Однако справедливость — не такая простая вещь, как это кажется её идолопоклонникам. Вот в повести "Прощай, Коламбус!" молодой библиотекарь знакомится с негритянским подростком. Этот мальчик, несправедливо лишённый расовыми предрассудками многих жизненных благ, приходит в библиотеку каждый день, отправляется в отдел книг по искусству, усаживается на пол и начинает с увлечением листать альбом репродукций с картин полюбившегося ему Гогена. Да, вот так: не носится по улицам, не вступает в шайку, не накачивается наркотиками, а поддаётся зову прекрасного — как славно! Но однажды немолодой белый читатель кладёт тот самый альбом на стол библиотекаря и просит отметить книгу в его читательском билете — она нужна ему дома на несколько дней. Что делать? Неужели лишить обделённого мальчика его единственной духовной пищи? Ни за что! И герой Рота лжёт старику, говорит, что не может дать ему книгу, потому что она зарезервирована другим читателем.

БАС: Вообще Алекс-Натан пользуется обманом легко и без заметных угрызений совести. Что делает сержант Маркс в рассказе "Защитник веры", когда узнаёт о трюках Гроссбарта? Нет, он не подаёт рапорт капитану. Он звонит знакомому секретарю в штабе полка и сплетает такую историю: у Гроссбарта, дескать, в Европе погибли родственники, и он рвался в бой — мстить врагам; теперь он страшно подавлен тем, что его лишили такой возможности; нельзя ли вернуть его в списки отправляемых на фронт? Ложь срабатывает, Гроссбарт отправляется на войну, призывая еврейские проклятья но голову своего преследователя. Тот же очень доволен удавшимся трюком. Ведь справедливость тем и хороша, что в борьбе за неё годятся все средства.

ТЕНОР: В своих отношениях с женщинами Алекс-Натан тоже демонстрирует своебразное понимание этических норм. Вот у него завязался роман с прелестной девушкой, Салли Молсби. Она из богатой гойской семьи, с чередой предков, уходящей в далёкое прошлое. Она ездит на лошадях, любит охотиться на фазанов, умеет водить парусную яхту. Сексуальная революция не обошла её, она охотно одаривает молодого поклонника своей нежностью. Единственное исключение — она отказывается делать ему минет. "Но почему, почему?" — не может понять Алекс-Натан. "Потому что я не хочу." — "Дай мне хоть одну разумную причину. Ведь я для тебя делаю это охотно." — "Ты можешь не делать этого." — "Но я хочу, хочу!" — "А я — нет." — "Ты должна дать мне причину." — "Не думаю." Три месяца длились уговоры упрямицы. Наконец, она уступила со слезами, но чуть не задохнулась при бесплодных попытках. И что же Алекс-Натан? Он интерпретировал это как дискриминацию, как проявление антисемитизма и расстался с девушкой.