Элизабет Гуслан - Жан-Поль Готье. Сентиментальный панк [litres]

Парижская эстетика возникла неожиданно в 1982 году, с одного удивительного случая. Коллекция «Экзистенциалисты» поставила под сомнение его репутацию скомороха, поскольку он впустил в свою стилистику философию. Он прослыл интеллектуалом против воли, потому что вдохнул новую жизнь в миф о кафе «Флора» и «Два маго» [180] Кафе «Флора» (открылось в 1887 г.) расположено на углу бульвара Сен-Жермен и улицы Сен-Бенуа в шестом округе Парижа. Знаменито тем, что всегда притягивало интеллектуальную публику. Название кафе получило от статуи богини Флоры, находившейся на другой стороне бульвара. «Два маго» – знаменитое кафе (начало работу в 1885 г.) в квартале Сен-Жермен-де-Пре на площади Сен-Жермен в шестом округе Парижа. Название кафе дано по двум находящимся там фигурам (маго) китайских торговцев. Заведение «Два маго» играло значительную роль в культурной жизни Парижа первой половины XX в. – Прим. перев . . Он представлял себе Сартра, правящего последнюю рукопись в ожидании Симоны, своего Кастора [181] Кастор ( фр . бобр) – прозвище возлюбленной Сартра, писательницы Симоны де Бовуар. – Прим. перев . с тюрбаном на голове, которая приходила с кожаной сумкой, раздутой от петиций. Абсолютный стилистический распад. Поклонник эстетики панка с наслаждением погрузился в ностальгическое изучение жизни квартала Сен-Жермен в послевоенные годы. По его подиуму фланировали роковые Жюльетт Греко в платьях с отложным воротничком из джерси антрацитового цвета, окутанные сигаретным дымом, Шарли Трене, Эдит Пиаф, хулиганы в коже, словно вышедшие из фильма Карне «Обманщики», и стиляги, тусившие до зари в «Табу». Это место, Сен-Жермен-де-Пре, которое Голливуд показал в музыкальном фильме «Американец в Париже», Готье снимал с использованием фильтра «сепия». Был ли экзистенциализм человечен? Да, отвечает Готье, при условии, что мы принимаем тезисы Жан-Соля Партра из «Пены дней» [182] «Пена дней» – наиболее известный из романов Бориса Виана (1920–1959), французского писателя, джазового музыканта и певца. Опубликован в 1947 г. Жан-Соль Партр – второстепенный сатирический персонаж, пародирующий философа Жан-Поля Сартра. – Прим. ред . .

Идея пришла из романа. Она развивалась под звуки трубы Бориса Виана. А если прибавить танцующие под бипоп пары, клубы дыма и звуки джаза, то получим стилизованный Париж, в котором жили те молодые люди, не знавшие сна. «Мне очень нравилось сумасшедшее кино “Забавная мордашка”, музыкальная комедия Стенли Донена, снятая в 1956 году, – рассказывает Жан-Поль. – Одри Хепберн тогда была образцом элегантности в черном трико и балетках на плоской подошве. Интрига, развернувшаяся в Париже, зародилась в кругах журналистов, пишущих о моде, и маленькую продавщицу из книжного магазина выбрали моделью для обложки американского женского журнала. Фред Астер играл фотографа, а Мишель Оклер изображал писателя, похожего на Сартра. Всем управлял Ричард Аведон, из-за чего все происходящее напоминало журнал “Harper’s Bazaar”. Как фильм о моде, эта комедия в десять раз лучше, чем “Дьявол носит «Прада»”!»

Вот так, переосмысливая образы Бориса Виана, Жюльетт Греко и Одри Хепберн, Готье, воображение которого работало как машина, сконструировал свою версию экзистенциализма. Седрик Клапиш, непревзойденный стилист, безумно влюбленный в столицу, видит в нем наследника истинно парижского духа. «Он улавливает скрытую в городе хулиганскую смесь шика и фарса, – говорит режиссер. – Шанель и Сен-Лоран видели все по-другому, относились ко всему с большим трепетом и строгостью. Он же воспевает бунт, дерзость, насмешку. Он показывает совсем других парижанок, принадлежащих к разным расам и религиям, живущих не только в центре, но и в спальных районах. Он часто говорит, что модельеры вдохновляются работой кинематографистов, но хочу сказать, что мы, режиссеры, в свою очередь черпаем идеи из их творчества и питаем воображение этими образами».

Поскольку «Будущее пролетариата», головной офис Готье на улице Сен-Мартен, было символическим местом, Седрик Клапиш снимал там дефиле для своего фильма «Париж». В нем появляются Агнесс Дейн в пачке и Фарида Хельфа в леопардовом тренче. Жюльетт Бинош и Ромен Дюрис одеты в стиле модного дома «Готье». «Мне в нем по-настоящему нравится то, что он удивительно цельный человек, – продолжает режиссер “Испанки”. – Есть такая тенденция – не относиться к себе всерьез, если работаешь в мире моды. А люди, которые трудятся с Готье, очень практичны и полностью отдаются работе. Они не снобы и не пытаются делать ничего красивенького . По-моему, Жан-Поль – производитель идей».

Если и так, то в этом нет преднамеренности. Мир идей его, в принципе, не вдохновляет, все в его творчестве непосредственно связано с его биографией. Он предпочитает личную судьбу доктринам. Марлон Брандо, Джеймс Дин, Жак Дютрон, Полетт Дюбост, Мишель Полнарефф, Ив Сен-Лоран – его вдохновляла жизнь каждой из этих личностей. Что касается литературы, в основном ему интересны Бальзак, Золя, Камю и Мориак; однако он не прочь также окунуться в фантастический мир Луизы де Вильморен, а недавно Жан-Поль проникся искренней симпатией к бестселлеру «Элегантность ежика» [183] «Элегантность ежика» – второй роман французской писательницы Мюриель Барбери (р. 1969). В книге повествуется о жильцах элитного дома в Париже, в качестве рассказчиков выступают двенадцатилетняя девочка, умная и не по годам образованная, и пожилая консьержка, изучающая философские труды и слушающая Моцарта. – Прим. ред . . История эрудированной консьержки доводит его почти до слез. Клаудия Хьюидобро объясняет: «Это история самоучки, искренняя и настоящая, – а он презирает дипломы!» «Ох, ну опять начались лекции в Сорбонне!» – говорил он Фредерике Лорка, если та увлекалась спором. Во-первых, его школьное обучение было прервано, во-вторых, в 1968-м, когда весь Латинский квартал охватили левые идеи, юный модельер читал Ги де Кара [184] Ги де Кар (1911–1993) – французский писатель, популярный автор детективных романов. – Прим. ред . вместо Карла Маркса. По его словам, ему «это казалось очень романтичным, хотя и не вписывалось в реалии кризиса». Фрейд? Он интересовался его работами, но всерьез теорией психоанализа не увлекался. Когда он потерял Франсиса, остался один на один со своим горем и чувствовал себя абсолютно одиноким после пятнадцати лет совместной жизни с партнером, кузина Эвелин почти насильно отвела его к психоаналитику. Готье посетил его всего три раза: он охладел, совершенно не впечатлившись результатами сеансов. Зато к символической стороне концепции эдипова комплекса он испытывал живой интерес. Невероятно любивший свою бабушку по материнской линии, Жан-Поль никогда не задавался вопросом, причиняет ли такая его привязанность боль его матери. «Вероятно, я нарушил цепочку и пережил бессознательное влечение к бабушке, – рассуждает он. – Пару раз я замечал, что маму раздражает то безмерное восхищение, какое я испытывал к ее собственной матери». Она чувствовала раздражение, разочарование, ощущала себя покинутой и, конечно, ревновала… А еще Жан-Полю постоянно снилось (тот же Фрейд придавал снам огромное значение), что кто-то вонзает ему в спину нож, когда он поднимается по лестнице. «Я просыпался в ужасе, словно на меня и вправду напали». Поэтому он очень хотел, чтобы ему объяснили значение этого сна. Это было странно для человека, совершенно лишенного экзистенциальной тоски, не похожего на Сен-Лорана, который мог работать только в подавленном состоянии. Кто бы мог подумать, что веселый и добродушный Готье почти каждую ночь переживал такие ощущения, словно оказывался в фильме Хичкока! Не означал ли этот нож для него сотни молчаливых критиков, сопровождавших его незримо всю жизнь и осуждавших революцию нравов, вождем которой он был?