Дмитрий Власов - О Пушкине и не только

Но вот в компании ряженых 12 января 1830 года Пушкин оказался в доме Олениных. Узнан, оставлен в доме, а в альбоме Анны появились знаки примирения и сожаления — едва ли не лучшие пушкинские строки:

А на обороте того же листа пушкинской рукой вписано знаменитое стихотворение «Что в имени тебе моем…», но это уже адресовано Каролине Собаньской. Оба стихотворения опубликованы Пушкиным в том же году, но без посвящений. А подлинные автографы пришли к нам через 110 лет, когда в Париже в 1936 году внучатая племянница Анны Алексеевны, Ольга Николаевна Оом, впервые предала гласности дневник Олениной и пушкинские записи.

В следующий и, наверно, в последний раз Пушкин оказался в доме Олениных в 1833 году — очевидно, это было в день похорон Н. И. Гнедича. И тогда Пушкин дописал тут же, после стихотворения «Я Вас любил», одну строчку: «plusqueparfait — давно прошедшее. 1833».

Есть подозрение, что именно из-за этой строчки почти восьмидесятилетняя уже Оленина запретила открыть миру свой альбом. Наверно, это как раз по-женски: отвергнуть Пушкина, благосклонно принять «Я вас любил», но не простить этих двух слов — «давно прошедшее»…

Но кого же все-таки она предпочла Пушкину? Или, скажем корректнее: кто оказался ее мужем? Это Федор Александрович Андро — сын француза-эмигранта первой волны, на русской службе сделал хорошую карьеру. На год свадьбы он — 36-летний полковник лейб-гвардии гусарского полка, в котором служил и Лермонтов. После четырех лет службы в Петербурге и перехода в статскую службу получил назначение к генералу Паскевичу — наместнику Царства польского. В течение 16 лет был президентом его столицы — Варшавы, потом сенатором.

В сложном русско-польском аристократическом обществе дом Андро был и по уставу, и по существу центром этого общества, а Анна Алексеевна — его душой. Вот где пригодились ей традиции петербургского оленинского дома с его радушием и гостеприимством. Правда, в варшавском доме имени Пушкина и связанного с ним блестящего прошлого Олениной не должно было существовать даже как воспоминания.

Ф. А. Андро имел приятную внешность, доброе сердце, но тяжелый, обидчивый и ревнивый нрав. На службе — аккуратный и честный формалист, для жены он считал вполне достаточным заниматься воспитанием детей и приемом гостей в табельные дни. 40 лет, всю вторую половину жизни Анна Алексеевна провела в Варшаве, выезжая иногда с мужем во Францию, где у него оставался наследственный замок в Ланжероне. Там он и был похоронен в 1885 году.

Овдовевшая Анна Алексеевна прожила после этого еще три года в имениях сына и дочери в Волынской губернии. Именно там извлекла она из сундучка свой архив, где он находился после сорокалетней ссылки. Дочь и внучки с интересом разглядывали письма, веера с автографами великих людей, бальные книжечки с записанными в очередь именами партнеров по танцам, включая Пушкина и Вяземского, театральные трубки, афиши и многое другое… Там же были отлитые в бронзе рука и ножка юной Аннет работы скульптора Гальберга, который отливал и посмертную маску Пушкина. И снова хочется спросить: кто же еще даже в галантном XIX веке получил в одни руки 10 стихотворений Пушкина и еще 15 — других поэтов, от Крылова до Лермонтова, и чья ножка была воспета и увековечена — в бронзе и в стихах.

Известно, что Пушкин много путешествовал. Число и протяжённость его маршрутов составили бы честь готовому «к перемене мест» нашему современнику. Правда, не все поездки совершались по воле Александра Сергеевича. Так, первое большое и весьма значимое в его жизни путешествие было… в ссылку.

Сначала вспомним о самых первых путешествиях поэта, когда, собственно, не он ездил, а его возили. Пушкин родился 6 июня (26 мая по старому стилю) 1799 года, а уже в сентябре того же года его на два месяца увезли в «сельцо Михайловское Опочицкого уезда Псковской губернии» — родовое имение отца, Сергея Львовича Пушкина.

В 1800 году (весной или летом) семья уехала примерно на полгода из Москвы в Петербург. Более точных свидетельств и документов не сохранилось. Достоверно известны только сами факты этих двух поездок. Когда Пушкины вернулись в Москву (очевидно, осенью 1800 года), Александру было полтора года, сестре Ольге — три, а в марте 1801 года родился брат Николай.

И в наше время не всякая семья решится на такие переезды с совсем маленькими детьми, притом что условия и длительность путешествий не идут ни в какое сравнение с прежними. Если же учесть ещё частые переезды родителей Пушкина с одной квартиры на другую, то надо признать, что были они люди беспокойные, или безалаберные, или легкие на подъём, или всё вместе, и Александр просто унаследовал эти их качества.

Детские годы, вплоть до отъезда в Петербург для поступления в лицей, Пушкин с семьёй жил в Москве. Правда, в 1805—1809 годах каждое лето, с мая по сентябрь, семья проводила в селе Захарове, купленном бабушкой в 1804 году. (Сейчас эта подмосковная усадьба вместе с домом и другими постройками воссоздана заново, там проходят в пушкинские дни многолюдные праздники.) Надо думать, поездки в деревню укрепили здоровье детей, и это позволило выжить и Александру, и его старшей сестре Ольге, и младшему брату Льву. Ещё четверых детей Сергея Львовича и Надежды Осиповны деревня не спасла. Брат Николай умер в шестилетнем возрасте (Пушкин его упоминал в автобиографических записках), брат Платон — в двухлетнем, сестра Софья прожила чуть больше года, а брат Павел — всего пять месяцев. Только трое детей из семи смогли перешагнуть порог детской смертности, обычный для России XIX века: половина детей и в дворянских семьях, и в крестьянских умирала в возрасте до десяти лет. Страшно представить себе, что Пушкин мог оказаться в их числе!

…В июле 1811 года юный Александр в сопровождении дяди Василия Львовича и его гражданской жены А. Н. Ворожейкиной едет в Петербург. Три месяца уходят на хлопоты и ожидание, и, наконец, Пушкин — лицеист. 19 октября состоялось торжественное открытие лицея. В Москве перед отъездом тётка и бабушка подарили Александру «на орехи» 100 рублей, но Василий Львович взял их у него «взаймы», а вот отдал ли — неизвестно. Кажется, это был единственный случай, когда задолжали Пушкину, — большую часть своей сознательной жизни он сам был в долгах…