Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира

«Масонская» организация понесла тяжелую потерю — умер ее руководитель Л. А. Ратаев. С большим трудом Игнатьеву удалось наладить связи с агентами и продолжить дело. С каждым из людей Ратаева приходилось работать лично, ибо ни на что другое они не соглашались. Впрочем, люди это были со связями и хорошо осведомленные, так что дело того стоило.

Организация «Гаврилова» пережила крупный провал — два ее серьезных агента в Австро-Венгрии были расстреляны, один пропал без вести, несколько человек в Швейцарии арестовано. Впрочем, она оправилась на удивление быстро и теперь состояла из четырех агентурных групп, наблюдавших за железнодорожными линиями Германии, а также имевших объездных агентов в Западной Пруссии, Курляндии, Литве и Польше. В целом у нее было семь резидентов. Кроме названных, имелась так называемая «маленькая организация» в распоряжении «Пети», которая работала по опросу дезертиров.

В январе 1917 года Игнатьев получил приказ штаба Юго-Западного фронта — вести разведку против одной лишь Австро-Венгрии. Все организации, кроме последней, «Гаврилова», удалось переключить на решение только этой задачи. Последнюю же пришлось передать Западному фронту.

Как начальник отделения, он был обязан получать и обрабатывать разведывательные данные из Межсоюзнического бюро и направлять их в Ставку, а также запрашивать из России и передавать по назначению сведения, интересовавшие союзников.

Еще находясь в Ставке, Игнатьев отметил неповоротливость военно-бюрократического механизма Российской империи. Теперь он столкнулся с ним напрямую. Обмен данными между союзниками происходил на основе взаимности, и Игнатьев не раз оказывался в положении, когда ему нечего было дать в обмен на предоставленную информацию. Особенно это касалось экономического отдела — информацией такого рода ведал «Особый комитет по ограничению снабжения и торговли неприятеля», который, несмотря на то, что Игнатьев обращался за помощью в Ставку и Генштаб, так и не начал присылать сведения в нормальном объеме. Несколько лучше обстояло дело с данными контрразведывательного и военного характера, но проблем было предостаточно и тут.

Однако обмен информацией не предполагал координацию агентурной деятельности союзных разведок. И если Игнатьев вынужденно допускал к делам своей организации французскую разведку, то ни французы, ни англичане в свои дела его не посвящали — что, впрочем, отражало вообще отношения между союзниками.

Для работы в интересах Ставки Павел Алексеевич выделил из числа агентурных организаций штаба Юго-Западного фронта две — «Масонскую» и «Католическую» («Испанскую»), а также создал на базе организации № 5, которая в дальнейшем проходила под названием «римская», восемь центров (пунктов) для отслеживания железнодорожных перевозок в Германии.

Одновременно Павел Алексеевич создал новую организацию, получившую название «Шевалье» по псевдониму руководителя. Она возникла при следующих обстоятельствах. В начале декабря 1916 года к Игнатьеву явился некий Сватковский, который предложил организовать «сеть агентов, использовав одно весьма влиятельное лицо в австро-германских украинофильствующих кругах». Заинтересовавшись личностью Сватковского, Игнатьев выяснил, что он являлся представителем Петроградского телеграфного агентства в Швейцарии и был связан с русскими военными агентами в Швейцарии и Италии. Несмотря на заверения Сватковского, что его агентурная сеть быстро развернется и будет успешно действовать, организация «Шевалье» за весь период своего существования не развернула свою деятельность в тех масштабах, которые от нее ожидались, хотя на содержание организации затрачивались значительные средства (ежемесячно более 10 тысяч франков) [51] РГВА. Ф. 37967. Оп. 2. Д. 98. Л. 193 об. .

К лету 1917 года Игнатьевым были созданы новые агентурные организации, которые работали в интересах Ставки: «Американская», «Румынская» и «Одиннадцатая».

«Американская» организация добывала сведения военного, военно-морского и контрразведывательного характера. Во главе ее стоял американский подданный, работавший безвозмездно в пользу русских. Во второй половине 1917 года он был зачислен капитаном американской армии и назначен в американское разведывательное отделение при Межсоюзническом бюро в Париже. В его распоряжении имелись два резидента, один из которых якобы служил в цирке в Берлине, другой — в Будапеште. Донесения поступали два раза в месяц через американское консульство или через жену этого циркового артиста, проживавшую в Цюрихе.

Организация «Румынская», созданная «в связи с организацией Западного фронта», должна была стать основой разведывательной сети в Румынии.

«Одиннадцатая» имела задачей установление связи в русскими военнопленными в Германии, а именно: содействие им в побегах, осведомление военнопленных обо всех событиях, происходивших в России и у ее союзников, снабжение военнопленных необходимыми инструкциями и указаниями по организации саботажа в тылу врага и по добыванию сведений разведывательного характера. Руководитель этой организации — латыш, эмигрировавший из России в 1905 году и служивший старшим переводчиком в одном из лагерей Германии [52] РГВА. Ф. 37967. Оп. 9. Д. 46. Л. 143 об. .

Несмотря на то, что Игнатьев был назначен начальником агентурной разведки Ставки и всех полевых штабов, зарубежная агентурная разведка не была объединена, и в этой области продолжался совершенный разнобой, так что положение Игнатьева было весьма двусмысленным. Формально он считался начальником всей русской зарубежной агентуры, но реально таковым не был.

Непосредственно он руководил лишь «своей» разведкой Юго-Западного фронта и разведкой штаба Верховного главнокомандующего. Организации штаба Западного фронта подчинялись прикомандированному к нему офицеру, отвечавшему за текущую работу. Игнатьеву была оставлена лишь роль передаточного звена, через которое в одном направлении шли указания и деньги, в другом — донесения. О том, какое значение придавал Западный фронт разведывательной работе, говорит уже сам чин этого офицера. Если Юго-Западный фронт в 1915 году направил в Париж Игнатьева в чине ротмистра, то в 1917 году всей агентурой Западного фронта ведал подпоручик А. 3. Быховец. А штаб Северного фронта вообще никого не прислал Игнатьеву, не получил он и указаний от ГУГШ, то есть и штаб Северного фронта, и Генеральный штаб решили вообще обойтись без его помощи. Полномочий же заставить себе подчиняться он не имел, и не имел права даже потребовать от них, чтобы они сообщали сведения штабу ВГК. Да и Ставка, в свою очередь, не только не проявляла никакого интереса к работе зарубежных разведывательных организаций фронтов, но даже и откровенно не желала знать о ней. Так, когда Игнатьев направил в Ставку телеграмму, в которой давалась характеристика работы одной из организаций Западного фронта, то получил ответ с указанием не присылать «телеграммы, имеющие непосредственное отношение только к штабам фронтов».