Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира

Такое отношение продолжалось до лета 1917 года. Лишь этим летом, готовясь к июньскому наступлению, Ставка решила объединить под своим руководством всю зарубежную разведку — и тут же пошла на попятную, оговорившись, что переход к такому порядку должен происходить постепенно. Однако времени на «постепенность» отпущено уже не было…

Впрочем, сам Игнатьев большую часть времени и сил отдавал своим «родным» организациям Юго-Западного фронта, которые он создал еще до нового назначения.

Штаб Юго-Западного фронта к августу 1917 года по докладу полковника П. Игнатьева имел «семь самостоятельных организаций, из коих:

1) Наиболее крупная, жизненная, деятельная и лучше всех организованная организация № 1.

2) Небольшая вполне надежная с прекрасной системой связи с резидентом — организация № 2.

3) Организация № 3 — работающая специально в Австро-Венгрии и, вероятно, имеющая возможность несколько расшириться. Сведения, полученные от этой организации, хотя и не имеют характера крупных стратегических известий, однако большею частью были весьма правдоподобны.

4) Организация № 5 — сейчас находится в периоде ликвидации.

5) Организация № 6 — имеющая специальный характер, состоящая из лиц, вполне преданных русским интересам, и освещающая Болгарию и Турцию.

6) Наконец, организация № 10 — пока еще не налаженная окончательно, но по своим связям могущая дать хорошие результаты в Австро-Венгрии» [53] РГВА. Ф. 37967. Оп. 9. Д. 46. Л. 148 об. .

На самом деле, если посчитать, было не семь, а шесть «самостоятельных» организаций, «из коих» одна находилась в стадии ликвидации, а вторая еще не приступила к работе.

С гораздо меньшим рвением работал Игнатьев в интересах Ставки. Так, в ее распоряжение он выделил лишь формирующиеся или откровенно слабые организации, а самые сильные и дееспособные оставил за Юго-Западным фронтом, о чем говорит хотя бы история голландской организации «Гаврилова». К 1917 году условия работы этой группы ясно показывали, что ей следовало бы работать по разведке Германии в интересах не Юго-Западного, а Западного фронта, однако Игнатьев медлил с ее переподчинением. И лишь когда выяснилось, что Юго-Западный фронт вообще не может ее использовать, полковник предложил штабу Ставки взять эту организацию себе или передать штабу Западного фронта. Ставка отказалась без каких-либо объяснений, и в итоге группа «Гаврилова» досталась подпоручику Быховцу.

Все же даже при таких половинчатых полномочиях Игнатьеву удалось добиться определенных результатов. Он смог устранить скопление агентов разных штабов в одних и тех же пунктах. Удалось добиться многого и по части организации разведки, в том числе распределения сфер деятельности агентурных центров и агентов по районам и по объектам, большей организации контроля за работой агентов и лучшей конспирации, чем это было раньше, улучшения вербовочной работы и подготовки агентов.

17 мая 1917 года Ставка запросила все штабы фронтов, пользовавшиеся услугами П. Игнатьева: считают ли они «достаточно ценными сведения», поступавшие от его организаций, и признают ли «необходимым, или хотя бы желательным, продолжение работы этих организаций»? 19 мая от штаба Западного фронта пришла телеграмма, подписанная помощником генерал-квартирмейстера штаба генералом А. А. Самойло:

«Полковник гр[аф] Игнатьев объединяет все организации Штазапа, работающие через Швейцарию и Голландию под непосредственным руководством офицером Штазапа, находящегося в Париже в подчинении Игнатьева. Эти организации приносят несомненную и существенную пользу в деле разведки (выделено мной. — М. А.) и необходимы для выяснения группировки противника в связи с постоянными перебросками его частей с одного фронта на другой и в связи с предпринятым в настоящее время немцами переформированием дивизий и полков по национальностям. Кроме того, сведения, доставляемые полковником гр. Игнатьевым 2-м, ценны, так как: 1) они своевременно доставляются и 2) наиболее полно обслуживают интересы Штазапа в деле распознавания намерений противника и группировки его сил (выделено мной. — М. А.). Что касается достоверности сведений полковника Игнатьева, то они в большинстве случаев подтверждаются другими способами разведки. Ввиду изложенного признаю не только продолжение работы упомянутых организаций необходимым, но и желательным даже их дальнейшее расширение» [54] РГВА. Ф. 37967. Оп. 2. Д. 96. Л. 215 .

В свою очередь штаб Юго-Западного фронта телеграфировал следующее:

«Агентура полковника Игнатьева 2-го, основанная в декабре 1915 года, уже с февраля 1916 года давала ценные сведения и в большинстве случаев отмечала все важнейшие в военном отношении события жизни противника (выделено мной. — М. А.). Особенно ценными являлись сведения о перевозках, которые в связи со сведениями, добытыми войсковой разведкой, давали возможность судить о намерениях и планах противника. Кроме того, агентура давала много ценных сведений о новых формированиях, вооружении и экономическом состоянии австро-германцев (выделено мной. — М. А.). Сравнительная дороговизна объясняется тем, что, первое, работа ее не была подготовлена в мирное время, второе, около 20 процентов всех посланных денег идет на потерю в курсе при пересылке из Франции в нейтральные страны, Австрию и Германию. Третье, агентам выплачивается крупное вознаграждение. На основании изложенного продолжение работы организаций полковника Игнатьева желательно, хотя денежные затраты представляются значительными» [55] РГВА. Ф. 37967. Оп. 2. Д. 96. Л. 215. . Телеграмма была подписана генерал-квартирмейстером штаба Западного фронта генералом Н. Н. Духониным.

В то же время генерал В. Е. Скалой в докладе генерал-квартирмейстеру Ставки от 4 мая 1917 года высказал совершенно противоположную точку зрения. Он, в частности, отмечал, что сведения о перевозках поступают в весьма большом количестве, «но основываться на этих данных, безусловно, нельзя… На основании их нельзя делать каких-либо выводов. Сведения о новых формированиях внутри страны ограничиваются, обычно, только указаниями на то, что идут какие-то формирования. Достоверные данные о том, что именно формируется, получаются весьма редко. Сведения о планах и намерениях противника никогда не могут считаться достоверными, хотя и почерпнуты из самых якобы достоверных источников. Но они… очень часто могут служить показанием того, какие слухи умышленно распространяются нашими противниками о своих планах. Сведения политического и экономического характера… часто заимствуются из газет» [56] Звонарев К. К. Агентурная разведка. С. 167–168. . И далее: «… Ввиду крайней трудности добывать достоверные сведения о перевозках, а с другой стороны — полной возможности для недобросовестных агентов посылать вымышленные сведения, казалось бы желательным совсем отказаться от получения агентурным путем сведений о перевозках, которые в весьма редких случаях совпадают с действительностью, а если и оказываются верными, то обыкновенно уже раньше известны из данных нашей или союзной войсковой разведки».