Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира

— Разве что рассказать вам о встрече с румынским королем Михаем? — улыбнулся Ивашутин.

— А какое отношение контрразведка имела к королю? — спросил я.

— Самое прямое.

Михай, 26-летний летчик, любимец фрейлин — десяток доступных дам он возил с собой, не очень задумывался о власти. Зато его мать Елизавета была женщиной умной и хитрой. Спецслужбам выдали задачу: поставить во главе Румынии лидера компартии страны Георгиу-Дежа. Разыграли именины командующего фронтом Федора Ивановича Толбухина (хотя на самом деле ничего подобного не было), пригласили на торжество Михая, вручили ему полководческий орден Победы, вернули шикарную яхту, угнанную из Констанцы в Одессу. И под хорошее угощение подсунули проект указа о награждении Георгиу-Дежа самым высоким румынским орденом. Все газеты об этом сообщили. Михаю внушили, что новую, коммунистическую власть он возглавить не может, но и королевское звание снять с себя — тоже. Король погрузил имущество в вагоны, и его с почестями отправили в Швейцарию, подарив на прощание самолет. Потом он перебрался в Бельгию.

Даже в весьма почтенном возрасте Петр Иванович помнил много живых деталей, из которых, в общем-то, складывается история. Однажды в послевоенной Германии у командующего Советской группой войск генерала Василия Чуйкова его домработница, из репатрианток, едва не украла шестилетнего сына. У этой женщины в западном секторе Берлина арестовали дочь. Недавние союзники поставили условие: приводишь сына русского командующего — получаешь свою дочь. Войсковая охрана похищение проспала, а подчиненный Ивашутина, оперуполномоченный, живший в соседнем доме, заметил женщину с узлом вещей и мальчиком и задержал. Ивашутин позвонил Чуйкову, тот примчался, лично допрашивал злодейку. Не сдержавшись, даже ударил ее по лицу…

Я попросил Петра Ивановича рассказать о другой войне, афганской.

— Никаких рекомендаций по Афганистану мы не давали, а только очень скромно информировали, — отвечал он.

Начальник Генштаба Огарков примерно за 7—10 дней до ввода войск собрал своих заместителей, спросил: «Нужно ли вводить войска в Афганистан?» Начали, как всегда, с разведки, то есть с меня. Я минут пятнадцать объяснял, что мы можем получить то, что получили американцы во Вьетнаме. Все девять замов и начальник ГлавПУРа были против. Но наше мнение игнорировали.

В Ташкент, где начальник ГРУ был в командировке, позвонил один из его заместителей, спрашивает: посылать ли вместе с 4-й дивизией в Афганистан нашу разведывательную технику? Так Петр Иванович узнал о принятом на самом верху решении. Одиннадцать раз Ивашутин был в Афганистане. В общей сложности, как подсчитал, провел там год и восемь месяцев.

— Все Устинов меня гонял, — снисходительно улыбнулся он, имея в виду тогдашнего министра обороны. — А войны там не было — зря о ней шумят: фронта не было, орудий, танков и самолетов у противника не было.

В Афгане по рекомендации Ивашутина создали такую разведку, «какую мир не видывал». Это было совмещение разведки, контрразведки и боевых подразделений. В группу входили оперативные работники из стратегической разведки, знающие языки и умеющие вербовать агентов из местного населения, и офицеры из Ташкентской бригады спецназа с рацией и боевыми средствами. О душманских караванах, их составе знали через четверть часа после начала движения. Так загнали противника в горы. Там выявляли душманов с помощью авиационной разведки и не позволяли им объединяться, создавать большие силы.

Ивашутина можно считать и крестным отцом «мусульманского» батальона, который брал прекрасно укрепленный дворец Хафизуллы Амина в Кабуле. Как рассказывал генерал-майор Василий Колесник, все началось с его вызова в 1979 году к начальнику ГРУ. Тогда полковнику войсковой разведки Колеснику была поставлена задача сформировать батальон численностью 500 человек, который состоял бы из солдат и офицеров — таджиков, узбеков и туркмен. Формирование готовилось несколько месяцев, о ходе его регулярно шли доклады начальнику ГРУ. На батальон легла основная тяжесть операции.

Под приглядом Ивашутина было создано в 1971 году и разведывательно-диверсионное формирование «Дельфин» для действий в подводной среде. Спустя три или четыре года неподалеку от советской базы Камрань во Вьетнаме при обследовании американского авианосца погибли двое боевых пловцов. Причем погибли от оружия, к встрече с которым они не были готовы — со специально обученными дельфинами. И тогда Петр Ивашутин настоял на создании подобного питомника на Черном море. Военные помнили, в чем ЦК обвинил министра обороны СССР Георгия Жукова, который создал в середине 50-х армейский (то есть гэрэушный) спецназ (бонапартистские устремления). И потому теперь решение принималось на уровне ЦК.

При генерале армии Ивашутине военная разведка оперативно работала во многих регионах мира. О том, что турки решили направить свои корабли к Кипру с целью захвата половины острова, ГРУ сообщило руководству Минобороны за сутки до начала операции. А Генштаб промедлил. Случаев запаздывания было много. ГРУ знало, что американцы, пытаясь ввести нас в непроизводительные расходы, блефовали со «звездными войнами», но наверху опять же не послушали. О положении в «горячих точках» планеты начальнику ГРУ приходилось докладывать на Политбюро. Партийная верхушка колких вопросов не задавала, данным разведки верила. «Я докладывал только то, что проверено, о непроверенном молчал», — заметил генерал.

Приведу еще два свидетельства.

Генерал-полковник Федор Ладыгин, в 1992–1997 годах начальник ГРУ:

— Любой непредвзятый аналитик увидит, что характер действий США и их союзников в ходе военных действий против Ирака в 1991 году и против Югославии в 1999 году развивался (за исключением задействования наземных сил, до этого дело не дошло) в полном соответствии с оценками П. И. Ивашутина задолго до этих событий.

Генерал-лейтенант Григорий Долин, бывший начальник политотдела ГРУ:

— Во время боевых действий в Ливане начальник Генерального штаба срочно потребовал данные о политических партиях этой страны. Петр Иванович с ходу по памяти доложил о примерно 20 партиях, назвал фамилии руководителей, привел краткие биографические данные, рассказал о межпартийных отношениях…

— Я имел аппараты в 92 странах и считал, что этого мало, — пооткровенничал Петр Иванович Ивашутин со мной. Правда, признал, что был далеко не во всех. — Вот в Латинской Америке не был, в Соединенных Штатах, хотя коллеги настойчиво приглашали. Приеду, и все газеты напишут: тут начальник русской военной разведки — держите карманы! Начальник военной разведки США, в прошлом военный атташе в Советском Союзе, хорошо знал русский язык, приехал к нам с интересным предложением: раз политики не могут наладить отношения, давайте делать это по военной линии — обмениваться лекторами, представителями разведок, потом начальники генеральных штабов повстречаются. Словом, как с Китаем, где начали восстанавливать отношения с пинг-понга. Я доложил, но от министра обороны Устинова не получил ни ответа ни привета.