Юлий Буркин - Просто насыпано

– Да-а… – протянул я. – Решительная ты девушка… Ну и как он тебе?

– Да никак. Он пьяный все время.

– А в постели?

– Какая постель?! Он к вечеру вообще никакой! Слушай, а он не алкоголик?

– Да нет, вроде бы.

– А сегодня он вдруг сделал мне официальное предложение. Говорит, у него в Москве квартира, большое дело, куча денег. Вообще-то он веселый… А меня еще никто замуж не звал. Наверное, потому что характер замкнутый.

Мы помолчали. На кого-кого, а уж на «синий чулок» она была похожа меньше всего.

Потом я с умным видом заявил:

– Надо тебе сделать так. Отсюда ехать домой, в Волгоград. Если он это серьезно, приедет за тобой. Тогда и соглашайся. А не приедет, тогда черт с ним.

– В Волгограде мне делать теперь нечего. Я год работу искала, а теперь потеряла ее.

– Так ведь шеф-то отпустил!

– Да никто меня не отпускал. Я и работала-то там всего три дня…

Тут уж я обалдел окончательно.

– Ну, ты крута, крута, – тянул я, не зная, что сказать и наливая еще вина. И тут дверь моей комнаты снаружи основательно пнули. Я вскочил. Черт! Я захлопнул ее! Чисто машинально! Потому что, если ее не запирать, она сама открывалась настежь.

– Это он! – шепнула Татьяна испуганно. – Не открывай, он меня убьет!

Я замер. А в дверь молотили все сильнее. И раздался пьяный рык Дорошина:

– Буркин! Открывай! Я знаю, что вы там! Дверь я все равно выломаю!

Было ясно, что он сделает это. Тогда я встал и открыл дверь. Стас ворвался тёмный, как туча. Оттолкнув меня, он ринулся в комнату, навис над Татьяной и заорал:

– Ключ!!!

Она достала из кармана ключ от их номера и протянула ему. Он вырвал ключ у нее из руки, развернулся и двинулся прочь. Я попытался остановить его:

– Стас, подожди. Мы просто сидим, разговариваем, про тебя, между прочим…

Посмотрев на меня таким взглядом, что я осекся, он процедил сквозь зубы:

– Ты-то хоть помолчи…

И вышел. С минуту мы сидели молча. Потом я сказал Татьяне:

– Ну, теперь, как человек порядочный, я вынужден на тебе жениться…

И мы стали хохотать. Хохотали до слез.

– Вот что, – наконец остановился я. – Думаю, сейчас все и решится. Сейчас мы пойдем к вашему номеру.

– Он меня убьет! – снова испугалась она. Все-таки, она была чертовски хороша.

– Слушай дальше, – остановил я ее. – Он сейчас в бешенстве. Он приревновал тебя ко мне. Сейчас-то ты и узнаешь, как он к тебе реально относится. Войдешь и сразу успокоишь его. Любым способом. Примени все свои способности. Будь с ним нежной, как никогда. Вспомни все, что в тебе есть женского. Не обижайся, если сначала он наговорит тебе кучу гадостей, это нормально. Будь настойчива в своей нежности…

Если он ударит тебя или замкнется, после того как прокричится, тогда наплюй на него. Я буду стоять за углом и ждать тебя двадцать минут. Выходи, пойдем пить в бар, а там посмотрим. Если же он примет твои ласки, не будет тебя ни в чем обвинять и припоминать, значит, все нормально, и в бар я пойду один. А ты останешься с ним надолго.

На том и порешили. Пока шли к ним в комнату, я сказал еще:

– А если все будет нормально, ты все равно езжай в Волгоград и жди его. – Но сказал я это так, на всякий случай. Я был уверен, что Стас устроит истерику и выгонит ее.

Она вошла. Я спрятался за угол и честно проторчал там двадцать минут. Потом ушел в бар. Прошло несколько часов, я успел побывать в разных, разбросанных по пансионату, компаниях… Потом снова пришел в бар. Там сидел Стас. Один. Увидев меня, он заорал, привстав и лучась доброжелательством:

– Буркин! Иди сюда! Иди ко мне!

Я подсел к нему, опасаясь, что это его очередной пьяный кураж. Но он просто светился:

– Что ты с ней сделал? Что ты ей сказал?! Такой я ее еще не видел. Это женщина! ЖЕНЩИНА! Была кукла, а стала женщина! Как ты на них влияешь?! Ну, научи, а… – Он был просто счастлив, если у него и была ревность, то не ко мне, а к моим мнимым способностям оживлять кукол…

… А потом Татьяна все-таки поехала с ним в Москву. Сразу, не заезжая в Волгоград. А через пару месяцев я узнал, что Стас скончался. Сердце. Он все-таки был неплохой человек. Но осталось от него только куча долгов. И эта девушка, наверное, очень несчастная тогда.

Вот так.

Коля Данцов (тот самый, что помогал мне гробить мою машину) работал в редакции газеты «Все для Вас», куда устроился и я. Почему-то он считал свою фамилию необычной. Точнее, не почему-то, а потому, что пишется она через «а», когда должна, казалось бы, через «о».

Он рассказал мне, как однажды на этом деле погорел. Ехал в поезде, познакомился с девушкой. Часа через два знакомства, она его и спрашивает:

– Коля, а как твоя фамилия?

– О, – говорит Коля, – фамилия у меня необычная.

– Как интересно! – восклицает девушка. – Ну и какая же у тебя фамилия? Скажи?

– Да не хочется, – отвечает Коля, считая, что, так заинтересовав девушку, он теперь просто не имеет морального права ее разочаровывать банальной фамилией «Данцов».

– Ну почему же не хочется?! – настаивает та.

– Сильно уж необычная, – говорит Коля. – И хватит об этом.

Но не тут-то было. Девушка настаивала все сильнее, а Коля все яснее понимал, какого дурака он свалял, назвав свою фамилию необычной. В конце концов, на очередную просьбу девушки он отозвался:

– А ты не испугаешься?

– Нет! – храбро заявила та.

– Чикотило.

Девушку как ветром сдуло. Продолжить знакомство не удалось.

… Жизнь – последовательность происшествий. Когда я болел всепоглощающей любовью, меня интересовали только те события, что напрямую были связанны с ней. Потом жизнь снова превратилась в череду разобщенных происшествий, сборник баек. Но, честно говоря, мне это нравилось…

Коля уговорил меня пойти на футбол. Так как я в нем ничего не понимаю, я больше чем болел пил пиво и жрал рыбу. А Коля болел. Но пива пил не меньше меня. В результате мы нахряпались с ним в полный рост.

Вышли со стадиона и устроились в открытом кафе на берегу Томи возле поросшего травой и кустарником обрыва. Коля рассказал, что на днях он по телефону познакомился с какой-то девушкой, судя по голосу, очень милой, и именно сегодня вечером у них состоится свидание. Но она сказала, что побаивается незнакомого человека, потому на первый раз будет не одна, а с подругой.

– Пойдем со мной, – стал уговаривать он меня, – пойдем. У нее, наверное, и подруга классная…

Я мялся. Не верил я, что из этой затеи выйдет что-нибудь путнее. Попили еще и захотели отлить. Подошли к обрыву. Мочимся, как Рембо «в тени гелиотропов». Вдруг я говорю (именно, что «вдруг», сам не понимаю, с чего мне в голову пришла такая мысль):

– Коля. А если я с этого обрыва упаду, ты прыгнешь меня спасать?