Юлий Буркин - Просто насыпано

Неожиданно, двигаясь в пансионат, Миша стал хмурым и молчаливым.

– Что случилось? – осведомился я.

– Да-а… – неохотно протянул Миша. – Нехорошо получилось…

– Что нехорошо? – продолжал любопытствовать я.

– Понимаешь, – начал объяснять Миша, – я когда женился, на следующий день после свадьбы по-пьяни потерял обручальное кольцо. Я жене об этом, конечно, не сказал, а сразу же купил точно такое же. Но с тех пор у меня появилась привычка: стоит мне чуть-чуть выпить, я снимаю кольцо и прячу поглубже в карман…

– Ну и что? – продолжал я не понимать.

– Я когда в кабаке с Наташкой познакомился, кольцо уже снял. И забыл про это. А вспомнил только, когда мы уже сюда полдороги проехали. Получилось, как будто я ее специально обманул. Но если бы я вдруг вытащил из кармана кольцо и заявил, – «а я, между прочим, женат…» – вышло бы глупо…

– Да уж, – согласился я. – Но в чем, собственно, проблема? Что плохого в том, что она думает, что ты холостой?

– Она мне понравилась, я хочу продолжать с ней знакомство. И, по-моему, она в меня влюбилась. Она завтра сюда ко мне приедет. Я ей уже и свой домашний телефон сказал. Понимаешь, рано или поздно мне все равно придется ей рассказать, что я женат, что у меня дети… И чем позже я это скажу, тем ей будет больнее. Да уже завтра это будет нехорошо. Это нужно было сразу говорить, а еще лучше – колечко не снимать. Понимаешь, у нее будут моральные проблемы, ей будет тяжело сознавать, что я ее обманул, использовал. И ей будет трудно поверить, что я нечаянно…

Мы и сами не заметили, как добрались до мишиного номера пансионата, в котором с ним жил тогда еще малознакомый нам писатель из Николаева Гена Мовчанов. Гена был худощавый черный, загорелый, крючконосый, похожий на какую-то большую птицу типа коршуна или на Кита Ричардса из «Rolling Stouns». Вскоре мы уже втроем пили коньяк, Гена молчал, а мы с Васей все обсуждали, как же сделать так, чтобы у Наташи не возникло моральных проблем и комплексов…

Чем больше Гена нас слушал, тем больше мрачнел. А мы, переливая из пустого в порожнее, всё придумывали варианты. Я, например, предлагал:

– Миша, а давай я ей завтра об этом скажу. Скажу, мол, Наташа, Мишка мучается, что так нехорошо получилось… Понимаешь, когда он женился, он потерял колечко… Ну, и перескажу ей всю эту историю…

– Нет, – говорил Миша. – Нельзя. Она сразу поймет, что мы сговорились, и ей будет еще хуже…

– А может ей вообще ничего не говорить?! – предлагал я.

– Ага, – удрученно качал головой Миша. – Чтобы она приехала ко мне в Москву и там напоролась на мое семейство? Представляешь, какой это будет для нее удар?..

После третей или четвертой рюмки молчание нарушил Гена:

– А я знаю, как решить вашу проблему, – заявил он.

– Как? – уставились на него мы.

– Элементарно, – без тени улыбки сказал он. – Просто, когда она завтра приедет, надо ей по ебальнику надавать.

Сперва мы опешили. Потом мы стали хохотать, решив, что у Гены такой своеобразный юмор. Хохотали до слез. Но чем больше мы смеялись, тем мрачнее становился Гена. В конце концов, он рявкнул на нас:

– Чего вы ржете, дураки, я серьезно говорю!

Мы остановились. Я, продолжая считать, что он нас разыгрывает, все-таки спросил:

– А за что ей-то по ебальнику? Поясни…

– Не «за что», а «зачем», – поправил Мовчанов. – Миша надает ей по ебальнику, она решит, что он – гондон, каких мало, и уедет без всяких моральных проблем. Только радоваться еще будет, что вовремя его раскусила.

С нами случилась очередная истерика смеха. Потом, отдышавшись, мы еще немного поговорили и убедились, что Гена действительно не шутит. Потом мы осознали, что определенная логика в таком рассуждении имеется. Миша спросил:

– Гена, откуда у тебя такой подход? Ты случайно не хирургом работаешь? Отрезать – и всё…

– Я работаю мотросом-спасателем, – сказал Гена с достоинством. – Когда кто-то тонет, мы подплываем к нему и первое, что делаем, – бьем по башке веслом, чтобы спасать не мешал. А потом уже вытаскиваем…

… Самое удивительное, что где-то в глубине души я всегда подозревал о наличии такого универсального рецепта. Но, за отсутствием теоретической базы, никогда им не пользовался.

Костя Фадеев, с которым мы написали книгу «Осколки неба, или Подлинная история «Битлз» – милейший человек. Он любит простые радости, – например, баню, рыбалку, он любит простые разговоры, и он очень любит все смешное. Я не слышал, чтобы он когда-нибудь на кого-то повысил голос. Только один раз. И это довольно занятная история.

Позвонил телефон, я взял трубку и услышал Костин возбужденный голос:

– Юля, ты почему еще дома?! – похоже, он был навеселе.

– А почему нет?

– Так ведь у меня День рождения!

Я стал извиняться, объясняя, что никогда не помню дат дней рождений, но он перебил меня:

– Ладно! Приезжай в люксарню (помещение театра «Люкс», с которым он тогда сотрудничал), мы все тут!

Я быстро собрался, захватил в качестве подарка коробку компьютерных дискет (Костя на днях купил компьютер) и помчался в названное место.

В люксарне сидело человек пять костиных друзей по театру, его подруга Светка с сестрой Веркой, и вот еще и я приехал. Другими словами, самые близкие ему люди, уж с кем, с кем, а с ними он должен был чувствовать себя прекрасно.

И так оно и было. Все весело гомонили, пили водку и пиво, пели, травили анекдоты, поздравляли Костю, и он просто сиял.

Потом развеселою толпою мы вывалили на улицу. Стоял прекрасный летний вечер, и мы двинулись по улице в поисках места, где бы можно было присесть. И мы нашли такое место: открытое кафе на берегу Томи возле ресторана «Славянский базар».

Снова закупив пива, водки, пиццы и чего-то еще, мы расселись за пластмассовые столики под разноцветными зонтами. Нас обдувал теплый ветерок, с обрыва взорам открывался живописный вид на поблескивающую темную реку, и мы все болтали и болтали…

Тут я заметил, что уже давно молчит Костя. Покосился на него. Он сидел насупившись и как будто бы что-то изучая внутри себя. Я не придал этому значения и снова включился в радостный гомон…

Вдруг раздался грохот, и со столика во все стороны на асфальт полетели наши бутылки, стаканы и тарелки. Это Костя неожиданно грохнул по пластмассовому столу кулаком. Мы ошарашено примолкли, а он, оглядев нас тяжелым взглядом, весомо произнес:

– Не нравится мне эта компания.

Впрочем, с кем не бывает? Наверное, во всякой выпившей компании возникает разговор о том, что «представляете, сам-то я этого не помню…» Вот и я хочу рассказать одну такую.

В Томск приехал француз Бертран Лавор. Приехал он по научным делам, но тут познакомился с музыкантами, стал репетировать с ними, и даже дал пару концертов в клубе «Ку-ку-шка», исполняя современный французский шансон. Я побывал на его концерте, пение его мне очень понравилось, и я решил сделать с ним интервью. Остался после концерта, поговорили… А потом я попал на какую-то пьянку, и дома появился часа в четыре утра.