Виктор Кузнецов - Вторая ударная в битве за Ленинград [Воспоминания, документы]

Весной 1943 года после прорыва блокады Ленинграда наш 1252-й полк 376-й стрелковой дивизии держал оборону на юго-восточной окраине рощи Круглая. Кто находился тогда на восточных скатах Синявинских высот, знает, что представлял собой наш передний край. Настоящая неразбериха: отдельные наши подразделения глубоко вклинились в оборону противника, а некоторые мощные дзоты врага находились буквально в метрах от наших боевых порядков. Особенно опасный вражеский дзот был на участке обороны первого батальона.

Командир полка полковник Гринев приказал командиру взвода разведки лейтенанту Ивану Петровичу Степанову уничтожить этот дзот, а при благоприятных обстоятельствах попытаться захватить в плен его гарнизон.

Действовал лейтенант Степанов предельно просто. Он договорился с артиллеристами, чтобы по его сигналу орудие, находившееся неподалеку, открыло по этой цели огонь и ослепило противника, а сам он организует наблюдение за дзотом. Командир артиллеристов с пониманием отнесся к просьбе полкового разведчика и выделил для этой цели несколько снарядов. Орудие начало стрелять.

Пользуясь этим прикрытием, разведчики подкрались к дзоту. По сигналу Степанова орудие прекратило огонь, и тогда разведчики, не мешкая, ворвались в дзот. Пятеро гитлеровцев еще не успели подняться с пола, где они прятались от обстрела. Здесь их и пленили наши разведчики.

Через день таким же образом подчиненные Степанова овладели вторым дзотом. Еще семь гитлеровцев привели они в штаб полка.

Все это было проделано столь мастерски, что разведчики не понесли никаких потерь. За эти мужественные действия лейтенанту Степанову был вручен орден Отечественной войны I степени. Офицер стал первым кавалером ордена Отечественной войны в нашем 1252-м полку.

Позже, в 1944 году, когда я находился в 943-м артполку той же дивизии, мне один из товарищей рассказал, что в боях по окончательному снятию блокады Ленинграда было обнаружено тело погибшего лейтенанта Степанова в окружении пятнадцати трупов гитлеровцев. Что здесь произошло — неизвестно. А что погиб коммунист Степанов Иван Петрович, уроженец села Иткуль Чулымского района Новосибирской области, геройски — это факт!

В составе истребительно-противотанковой батареи 256-й стрелковой дивизии 2-й ударной армии мы с Сашей Болдыревым участвовали в прорыве блокады Ленинграда в районе 8-го Рабочего поселка.

12 января 1943 года, в 9 часов 30 минут, вместе с другими орудиями и минометами ударили по врагу и пушки нашей батареи. Прямой наводкой мы расстреливали блиндажи, дзоты и доты гитлеровцев.

Бои на всех рубежах были исключительно упорными. Продвижение наших войск замедлилось. Положение осложнялось еще и тем, что в районе боев было очень мало дорог. Леса, болота, торфяники, не промерзшие даже при 25-градусном морозе, препятствовали сосредоточению боевой техники — танков, тяжелых орудий. В этих условиях особая роль отводилась легкой артиллерии.

Трудно приходилось солдатам нашей батареи. В первый же день боя были ранены командир орудия, два орудийных номера. Лошади — основная тягловая сила — погибли от артиллерийско-минометного огня.

Прячась за бронированным щитом от вражеских пуль и осколков, утопая в вязких болотах и снежных сугробах, выбиваясь из последних сил, мы шаг за шагом вместе с пехотой продвигались вперед. Саша Болдырев, он был у нас заряжающим, подбадривал ребят, вместе с ними вытаскивая из глубокой колеи застрявшую пушку.

— Им ведь тоже не легче, — показывал он в сторону Ленинграда. — Нам, братцы, торопиться надо!

И мы торопились. Вновь назначенный подносчик едва успевал обеспечивать снарядами. Было хорошо видно, как от наших шрапнельно-осколочных и бронебойно-зажигательных снарядов падали фашисты, замолкали вражеские огневые точки, взлетали в воздух блиндажи. Заряжающий Болдырев трудился без устали: ровно щелкал орудийный затвор, надежно запирая в стволе очередной снаряд. А когда стрельба на время затихала, Саша, не думая об отдыхе, бежал к складу снарядов, тащил тяжелые ящики к пушке.

— Потом, потом отдыхать будем. Сначала с врагом рассчитаемся, — говорил он.

Видимо, гитлеровцам солоно приходилось от нашей пушки. Неоднократно шквалы огня обрушивались на место ее расположения. По щиту то и дело цокали пули, осколки снарядов и мин. За нами охотились вражеские снайперы.

В один из вражеских налетов был разбит оптический прицел нашей пушки, и она «ослепла».

— Что делать, Саша? — спрашиваю своего помощника. — Неужто не сумеем больше поддерживать товарищей?

— Не унывайте, товарищ замполит (я в то время был заместителем командира батареи по политчасти). Мы их, гадов, и без прицела достанем!

Саша открыл затвор, заглянул в ствол пушки, направляя ее на новую цель. Огонь нашего орудия не прекращался.

Вражеская огневая точка заставила залечь нашу атакующую пехоту.

— Поддержите, братцы! — прибежал к нам связной командира стрелковой роты. — Прижал нас к земле, гад ползучий.

— Дадим огоньку? — обращаюсь к Саше.

— Так точно, дадим!

Связной показал огневую точку, мешавшую продвижению нашей пехоты. Мы развернули пушку, навели по стволу и сделали первый выстрел. Пулемет сначала замолк, а потом опять застрочил. Снаряд за снарядом досылал в ствол комсомолец Болдырев.

— За Родину! За Ленинград! — приговаривал он всякий раз.

В один из моментов, нажав на рычаг спуска, я вдруг не ощутил знакомого подскакивания пушки и выстрела. Обернулся: Саша лежал на спине, в руках крепко держал очередной снаряд. Разгоряченный боем, он, видимо, не заметил, как поднялся выше бронированного щита. Тут его и настигла вражеская пуля.

На лице Саши, которого еще редко касалась бритва, сохранялась мягкая мальчишеская улыбка: мгновением раньше он, видимо, успел заметить, что наша пушка расправилась с вражеской огневой точкой и рота дружно, с криком «ура!» рванулась в атаку.

Наше прощание с Сашей было до обидного коротким. Три автоматные очереди да скупые слова: «Прощай, боевой друг, мы отомстим за тебя!» Наступление продолжалось. Похоронили комсомольца Александра Болдырева шедшие за нами другие товарищи.

Саша Болдырев (я знал, родом он из Грязовецкого района Вологодской области) не встретился с воинами Ленинградского фронта, не дожил до радостного дня Победы. Но он сделал все, что мог, чтобы защитить Родину, чтобы скорее прорвать блокадное кольцо вокруг города Ленина.