Филипп Корсо - День после Розуэлла

"Я думаю, если мы ускорим работы, то EBE будут прилетать к нам за облученной едой", — сказал я.

Генерал Трюдо смеялся, пока мы взлетали над вертолетной площадкой и возвращались в Пентагон. "Теперь Вы должны начать работать над всем, что Вы сможете найти об атомном двигателя. Если НАСА когда-нибудь сдвинется, чтобы построить космическую станцию, я хотел бы, чтобы у военных был источник энергии, который сможет поддерживать нас там некоторое время. Если нам надо будет вызвать сюда кого-нибудь, я хочу это сделать как можно быстрее".

И прежде чем успела закончиться неделя, я был в форте Белвар в Вирджинии и снова смотрел на разработки армии в области портативных ядерных реакторов.

Проблема возникла непосредственно из собранных в Розуэлле обломков и нашего последующего открытия того, что корабль приводился в движение не обычным двигателем — реактивным или ракетным — который поставил нас перед критической необходимостью в разработке подобного инопланетному двигателя для длительных полетов, чтобы вытеснить инопланетян в космос. Но у нас не было такой системы. Самая близкая форма энергии, которая у нас была и не требовала постоянной заправки топливом, была ядерной энергией в которой проходила управляемая непрерывная реакция и даже это было далеко от разработки. Однако к концу войны у армии было в руках ядерное оружие, потому что, при Генерале Лесли Гровсе, директоре проекта "Манхэттен", армия организовала разработку и постройку атомной бомбы.

Таким образом для армейских инженеров, пытавшихся изо всех сил узнать, как летал космический корабль из Розуэлла, ядерная энергия была самой доступной формой движителя, частично потому, что это было самым безотлагательным. Однако к 1947 году в администрации Трумэна разгоралась борьба за бразды правления ядерной энергетикой, между гражданской комиссией и вооруженными силами. Поскольку страна переходила от военного положения к мирной жизни, дух генерала Гровса, тайно диктующий направления использования ядерной энергетики, пугал советников Трумэна. В конце концов, президент Трумэн принял решение передать контроль за национальной ядерной программой гражданской комиссии. И к 1947 году, армия выходила из управления ядерной энергетикой, но это не значило, что было остановлены исследования военного применения атомных электростанций. Мы должны были разработать ядерные реакторы, не только для производства ядерных двигателей для военных кораблей и для генерирующих электростанций, но и проводить эксперименты со способами сделать портативной космическую ядерную энергетику, чтобы собирать эти системы на орбите из составных частей. Это позволило бы нам поддерживать долгосрочные базы в космосе и даже приводить в действие межпланетные космические корабли, которые могли служить для защиты от любых внеземных враждебных сил. Если это похоже на научную фантастику то, вспомните, что это был 1947 год, страна только что закончила участие во Второй мировой войне и холодная война еще не началась. Война, а не мир, была в головах офицеров, которые отвечали за обломки из Розуэлла и их анализ.

В армии, как я узнал в сообщениях о форте Белвар в "Армейских Атомных Реакторах", не только шла полным ходом программа с очень сложным портативным реактором, но и при сотрудничестве с военно-воздушными силами уже в начале 1962 года был построен один реактор для Радарной Станции Сандэнса в шести милях от Сандэнса в Вайоминге. Он был очень сложной частью генерирующего агрегата и вырабатывал пар для радарной станции, электроэнергию для базы и отдельное очень точное электропитание для тонко откалиброванной радиолокационной установки. Но он не был первой портативной электростанцией, хотя большинство людей так думало.

Первая портативная ядерная электростанция была на экспериментальной площадке в Гренландии, под ледниковым покровом Арктики в девятистах милях от Северного полюса и была разработана для проекта Инженерных войск "Ледяной червь".

Управляемый, якобы, армейским Полярным Научно-исследовательским Центром и проводящий эксперименты в арктических условиях, Camp Century был также наблюдательным пунктом в системе раннего оповещения, контролирующей любую деятельность Советов на Северном полюсе и вблизи него, а также любую активность, связанную с появлениями НЛО или их приземлениями.

В период, когда я работал в Белом доме, рабочая группа по НЛО постоянно подталкивала президента Эйзенхауэра к организации ряда наблюдательных постов — электронных пикетов в самых отдаленных частях планеты, скомплектованных из наблюдателей из армии и военно-воздушных сил — для передачи информации относительно любой деятельности НЛО. Группа генерала Твининга утверждала, что при наличии у EBE планов по установке полупостоянных баз на Земле, они бы не делали это в населенных районах или областях, которые контролируются нашими войсками. Они бы сделали это на полюсах планеты, они бы сделали это на самых необитаемых территориях или даже на дне океана. Полярные шапки были наиболее очевидным выбором, потому что в течение 1950-х годов у нас не было спутников наблюдения, которые могли бы следить с орбиты за инопланетной деятельностью и при этом мы на этих полюсах постоянно не присутствовали. Также считалось, что мы не сможем переместить современные приборы на полюса, потому что они потребовали бы большего количества энергии, чем мы могли обеспечить.

Однако армейская Программа Ядерной Энергетики, разработанная в 1950-х годах в форте Белвар, дала нам возможность организовать базу на ядерной энергии, где угодно на планете.

В 1958 году начала работать электростанция в Camp Century, которую построили подо льдом в Гренландии. Первоначально, как предполагалось, она была совершенно секретной, потому что мы не хотели, чтобы Советы знали о нашей готовности. В конечном счете, однако, высокая секретность оказалась слишком тяжким бременем для армии, потому что к работе было привлечено слишком много внешних подрядчиков и логистиков, перевозка на Туле в Гренландию, а затем установка на блоках под поверхностью льда были полным кошмаром. Поэтому, Военная разведка решила полностью снять секретность и стала относиться ко всему проекту, как к научной экспедиции по сбору информации с помощью полярной исследовательской группы.

Точно так же, вся операция маскировки, защищавшая существование рабочей группы, Camp Century обеспечивала прекрасное прикрытие для проверки процедуры строительства готового, предварительно упакованного ядерного реактора в трудных условиях и полетом с ним к месту окончательной сборки. Он также предоставил армии помощь в тестировании работы реактора и обслуживании его в совершенно пустынном месте с самым резким климатом на планете.