Эдвард О’Мира - Голос с острова Святой Елены

Губернатор вполне готов и, более того, желает воспользоваться любым средством, с помощью которого, по мнению генерала Бонапарта, можно было бы устранить подобные недоразумения».

После этого сэр Хадсон вручил мне большой пакет для графа Бертрана, в котором содержался ответ губернатора на просьбу о встрече Наполеона с Лас-Казом и, кроме того, объяснения, относящиеся к ограничениям. Некоторые из них, по словам губернатора, он хочет, чтобы были изменены; например, 5-й параграф ограничений, доведённый до сведения французов в октябре, означал всего лишь вежливую просьбу к генералу Бонапарту не подвергать себя вмешательству сопровождающего его офицера в том случае, когда генерал Бонапарт вступает в продолжительный разговор с лицами, не получившими разрешения губернатора на беседу с ним. Губернатор добавил, что он побеседует с адмиралом до того, как последний отправится на встречу с Наполеоном для обсуждения проблемы посредничества.

28 декабря. Наполеон испытывает недомогание. Он провёл неспокойную ночь и очень страдает от головной боли. Был у него в три часа дня, когда он всё ещё находился в постели, страдая от сильной головной боли. Он никого не принимал. Информировал его о том, что именно сэр Хадсон Лоу заявил о предполагаемом посредничестве. Мне не хотелось передавать Наполеону, что его превосходительство сказал о его желании повидаться с Лас-Казом, так как я посчитал, что мнение губернатора по этому вопросу обострит головную боль и послужит препятствием для столь желаемого примирения. Когда я находился в его спальне, вошёл Маршан и сообщил, что ванна, которую он заказал, не может быть готовой ввиду полного отсутствия воды в Лонгвуде. Тем не менее Наполеон выглядел достаточно довольным, лишь выразив опасение, что если сэр Пультни посетит его сегодня, то его недомогание может воспрепятствовать встрече и беседе с ним. Поэтому он попросил меня сообщить графу Бертрану, чтобы тот, в случае если приедет адмирал, пригласил его к себе домой, показал все необходимые бумаги и обговорил назревшие проблемы; при этом Наполеон добавил, что если он почувствует себя лучше, то пошлёт за ним, а если нет, то назначит для встречи следующий день.

Затем я виделся с графом Бертраном, который попросил меня объяснить значение того места в письме его превосходительства, где он пытался представить запрещение Наполеону разговаривать с незнакомцами как пример вежливости. Не будучи обученным выступать в роли специального адвоката, я несколько растерялся для того, чтобы дать какое-либо объяснение, достаточное для установления смысла губернаторской доктрины.

Сэр Пультни и госпожа Малькольм приехали в Лонгвуд и нанесли визит графам и графиням Бертран и Монтолон. Губернатор пока ещё не обращался к сэру Пультни, который, узнав о предложении быть посредником, выразил горячее желание что-либо сделать для того, чтобы улучшить отношения между Наполеоном и губернатором. Он добавил, что если ему предоставят возможность решить возникшую проблему, то он в кратчайшее время смог бы всё уладить к обоюдному согласию. Тем не менее он дал понять, что до тех пор, пока губернатор не даст ему соответствующее поручение, он по данному вопросу не станет беседовать ни с Наполеоном, ни с кем-либо из его свиты.

Вечером вместе с маршалом Бертраном встретились с Наполеоном в его спальне. Перед ним лежал пакет с письмами, который я привёз от губернатора. Наполеону только что сообщили об ответе губернатора на его просьбу о разрешении повидаться с графом Лас-Казом перед выездом последнего с острова. Наполеон заявил, что «преступники, приговорённые к смертной казни и идущие на эшафот, получают разрешение попрощаться со своими друзьями без требования, что на этой прощальной встрече должен присутствовать кто-то третий».

Наполеон был очень недоволен ответом губернатора и в сильных выражениях заявил о своём возмущении подобным варварским поведением. Он затем попросил меня повторить ответ губернатора на переданную мною просьбу, что я и сделал на английском языке с переводом на французский, а также я повторил Наполеону то, что губернатор сказал мне относительно Лас-Каза. Когда Наполеон услыхал слова губернатора: «его долг не позволяет ему», «недоразумения» и т. д., то он воскликнул: «Опять придирки! Это тот самый язык, которым он всегда пользуется. Это же настоящее оскорбление человеческому разуму. Едва ли можно ошибиться в его намерениях. Они не что иное, как нагромождение всякого рода бесполезных придирок ко мне. Не думаю, что он позволит адмиралу выступать в роли посредника. Уверяю вас, что вся эта история всего лишь ловкая проделка с его стороны и он никогда не допустит благополучного завершения дела о посредничестве».

Затем Наполеон продиктовал графу Бертрану несколько строк с выражением протеста против поведения губернатора и попросил графа переписать письмо начисто в соседней комнате. Он обратился ко мне с просьбой передать на словах губернатору те замечания, которые он высказал по поводу его поведения, и заявил, что он надеется, что адмирал не приступит к выполнению своих возможных обязанностей в качестве посредника, пока сам полностью не вникнет в суть дела, чтобы не позволить себе стать послушной игрушкой в руках губернатора, который, возможно, будет вовсю пичкать его всякой ложью. Мне будет очень жаль, — продолжал он, — если адмирал предпримет что-либо, что окончится для него неудачей, ибо я питаю к нему глубокое уважение».

29 декабря. В восемь часов утро привезли письмо от сэра Хадсона Лоу графу Бертрану. Встретился с Наполеоном в два часа дня. Он сообщил мне, что поскольку несколько дней назад губернатор выразил пожелание ознакомиться с жалобами французов, то он поручил Бертрану направить губернатору копию списка ограничений для французов с рядом замечаний его (Наполеона) с тем, чтобы губернатор мог обдумать их и принять во внимание. Наполеон также попросил написать на обратной стороне меморандума губернатора, в котором он высказал своё мнение об отношениях с французами, следующие замечания:

«1. Та линия поведения, которой следовали по отношению к обитателям Лонгвуда в течение шести месяцев, не может быть оправдана некоторыми отдельными, отрывочными фразами, взятыми из переписки с лондонским министром. Продолжительная и обширная переписка с министром представляет собой арсенал, оснащённый всеми видами оружия.

2. Последние предписания будут рассматриваться в заливе Ботаники как оскорбительные и жестокие; что бы там о них ни говорилось, но они должны противоречить воле английского правительства, одобрившего предписания, которые оставались в силе до августа сего года.