Джеффри Вентура - Жаклин

Едва «Машина» заняла первое место, как остальные критики возжаждали крови. «Мисс Сьюзен снова продемонстрировала свою страсть к варикозным венам», – вещал обозреватель журнала «Тайм». Низведя роман до уровня телевизионной комедии ситуаций, он заявил, что книга значительно уступает «Долине» по примитивной мощи, зато успешно соперничает с ней по части патологии. «Чего здесь только нет – и камень в мочеточнике, и лейкемия, и сердечный приступ, и неврастения, и нимфомания. Все это играет важнейшую роль. Один персонаж боится потерять половые органы, другой, наоборот, идет на операцию, чтобы избавиться от них и стать женщиной. Главный герой, всемогущий директор телевизионной компании, обладает сверхъестественными способностями по части выпивки и совокуплений, но по какой-то загадочной причине не способен влюбиться и создать семью. Это вызывает в памяти сюжеты голливудских психологических драм сороковых годов, когда все недоразумения объяснялись эдиповым комплексом».

Брайан Гленвилл обрушился на Джеки в «Нью-Йорк таймс бук ревью»: «Жаклин Сьюзен убеждает нас в том, что литература умерла – и, видит Бог, она сделала для этого все от нее зависящее».

А вот отзыв Кристофера Лемана-Хаупта: «„Машину любви“ проглатываешь точно так же, как воздушную кукурузу на дневном киносеансе, – следовательно, и судить о ней следует в терминах попкорна. Она солоновата (Жаклин Сьюзен морализирует, приправляя банальности нецензурными словами). Она тает во рту (персонажи так плоски и взаимозаменяемы, что временами я забывал, кто такой Робин Стоун). Она оставляет вас голодным (я еще не встречал книги, которая настолько не оставила бы следа в моей памяти) и чрезвычайно легко и быстро переваривается, потому что представляет собой не что иное, как крохотное рациональное зерно, разросшееся до размеров необъятной бессмыслицы».

Алан Прайс-Джонс из «Нью-Йорк пост» прямо-таки пышет ненавистью: «„Машина любви“ – телевидение. Она же – прозвище одного из зануднейших персонажей современной беллетристики, теледеятеля по имени Робин Стоун, окруженного влюбленными девицами, ни одной из которых ему не удается ответить взаимностью – что вовсе неудивительно».

Прайс-Джонс называет роман устаревшим, несмотря на то, что его действие относится к шестидесятым годам. Действительно, если вспомнить, что в эти годы творилось в мире, Джеки выглядит несколько отставшей от жизни. Она возражала против обвинений такого рода, причисляя себя к современным писателям, – просто для нее современность означала не только войну во Вьетнаме или выступления в защиту женского равноправия. Ее прежде всего, интересовал внутренний мир человека. Прайс-Джонс неожиданно соглашается: «Этот шедевр в своем роде еще много месяцев пребудет единоличным лидером». Его прогноз сбылся: «Машина любви» продержалась на первом месте в списке бестселлеров более полугода.

Джеки храбро шла вперед, осыпаемая с головы до ног насмешками, но более уверенная в себе, чем когда-либо прежде. Она снова отправилась в путешествие по стране, не пропуская ни одного крупного города и при любой возможности появляясь на публике. После выхода дополнительного тиража в мягкой обложке по утрам она поила кофе парней, развозивших книги по магазинам, супермаркетам и даже аптекам. Единственное, от чего пришлось отказаться, – это от привычки давать в магазинах автографы. Находились мужчины, которые выстраивались в очередь и, пока она подписывала книгу, ухмылялись: «Хочешь трахнуться, детка?»

И снова – бесконечные интервью. Бен Гросс из «Дейли ньюс» осведомился: не считает ли она, что ее романы обязаны своим успехом похабщине? «Это абсолютная чушь! – возразила Джеки. – Загляните в любой книжный магазин, и вы найдете сотни книг, в которых гораздо больше секса. Просто люди отдают мне предпочтение. Им нравится, как я пишу. Я рассказываю историю человеческой жизни, стараясь, чтобы читателям было интересно. Вот в чем проигрывают писатели-авангардисты, считающие себя тонкими стилистами. Я знаю жизнь – людей и обстановку. Другие разглагольствуют о том, как они пишут, я же просто пишу. Я вкалываю в своем закутке с утра до пяти часов вечера, потом вывожу моего пуделя Джозефа на прогулку и снова работаю до восьми. Обычно все начинается с темы. Потом я леплю человеческие характеры и придумываю разные события, которые помогли бы мне проиллюстрировать то, что я хочу сказать. Прежде чем я сажусь за машинку, мне уже ясно, чем начнется и чем закончится эта история».

Отметим небольшую неточность: на самом деле Джеки практически никогда не могла заставить себя рано вставать. Скорее всего, она работала во второй половине дня и по вечерам – вплоть до завершающей стадии, когда приходилось захватывать и часть ночи.

Если всерьез говорить о порнографии, все соглашались, что романы Джеки Сьюзен никак нельзя отнести к этому жанру. Нора Эфрон писала: «В произведениях мисс Сьюзен кофточки и брюки расстегиваются с молниеносной быстротой, и постоянно кто-то кого-то хочет». В то же время Джеки меньше, чем кто-либо другой, была склонна к натурализму. Хотя и обожала поболтать о сексе.

В Филадельфии она вела замкнутую жизнь благовоспитанной барышни, признаваясь: «Во мне до сих пор много от Филадельфии». Разумеется, за годы жизни в Нью-Йорке Джеки встречалась со многими мужчинами, но ни один из них не был серьезным соперником ее мужа. Она писала об Ирвинге: «Он мой критик, друг и любовник. Но главное – он меня обожает, а это именно то, что мне нужно».

Тем не менее Джеки отличалась большой терпимостью в том, что называют свободой нравов, и откровенно выражала свои взгляды на внебрачные отношения: «Нет ничего страшного, если в отсутствие жены мужчина сойдется с другой женщиной. Другое дело, если это происходит у нее на глазах. Наверное, это можно отнести и к измене жены. Представьте себе, что муж уехал, а она осталась в Нью-Йорке и вдруг встретила большого любителя этого вида спорта, тогда как ее муж мало чем отличается от паралитика…»

Джеки могла часами разглагольствовать о двойном стандарте в интимных отношениях между мужчиной и женщиной: «Главное, чтобы мужчина был способен отделять свои сексуальные подвиги от эмоций. Но если женщина ведет себя подобным образом, она выглядит несколько экстравагантно. Как правило, мужчины, которые связывают телесный акт с чувствами, не возбуждают женского интереса. Каждая женщина мечтает о мужчине, о котором она слышала, будто другая женщина где-нибудь в Англии из-за него покончила с собой. А отнюдь не о том, кто счастлив в законном браке и имеет троих очаровательных детишек».

По словам Джеки, она черпала информацию из личного опыта и из рассказов своих приятельниц. Милтон Берль говорил, что одной из главных проблем с его женой, Джойс Мэтьюз, было то, что она посвящала в семейные ссоры подруг, и прежде всего Джеки. К тому времени Джойс успела разойтись с Берлем. Через некоторое время они снова поженились и снова разошлись, на этот раз навсегда. Потом Джойс дважды выходила замуж и разводилась с Билли Роузом.