Игорь Ефимов - Пять фараонов двадцатого века

К концу 1949 года у Сталина накопилось много поводов для недовольства. Югославский лидер Тито вдруг объявил о полном разрыве с Москвой. Израиль, получавший долгие годы поддержку Кремля в своей борьбе за выход из Британской империи, решительно занял абсолютно независимую позицию. Попытка блокады Западного Берлина провалилась благодаря устроенному союзниками воздушному мосту. Единственным важным достижением можно было считать успешное испытание атомной бомбы, осуществлённое в октябре 1949 года. Возможно, именно это событие заставляло Мао так страстно желать соглашения с СССР о дружбе и взаимопомощи и терпеть все удары по самолюбию. [481] Встреча Сталина и Мао Цзедуна в Москве интересно интерпретирована и воссоздана в романе Нодара Джина «Учитель» (Москва: Вагриус, 1998).

Соглашение, в конце концов, было подписано в феврале 1950 года, и Мао отбыл в Китай. По дороге он делал остановки и осматривал индустриальные центры Сибири. Но главный опыт, главный урок, который дала ему эта поездка заключался не в знакомстве со страной. Он увидел своими глазами, как ведёт себя человек, достигший абсолютной власти, какой стеной раболепного подчинения он окружён. Было ясно, что самому Мао придётся пройти ещё долгий путь, чтобы достичь такого статуса.

В 1950 году северокорейский лидер Ким Ир Сен вторгся в Южную Корею уверенный, что сможет завоевать её за несколько недель. Но когда американский главнокомандующий, Дуглас Маккартур, нанёс ответный удар, высадив мощный десант в непосредственной близости к Пхеньяну, надежды на быструю победу разлетелись. Ким воззвал о помощи к Мао Цзедуну, и тот послал на корейский полуостров огромную армию «китайских добровольцев». По свидетельству Чжоу Эньлая, сделано это было без санкции Сталина. Из этого видно, что с самого начала Китай не был марионеткой Москвы, как считалось на Западе. [482] Salisbury, Harrison The New Emperors. China in the Era of Mao and Deng (Boston: Little, Brown & Co., 1993), p. 115.

Хотя основная часть войск Чан Кайши укрылась на Тайване, вооружённое сопротивление власти коммунистов продолжалось во многих провинциях Китая. В борьбе с ним принимали участие 140 дивизий Народно-освободительной армии (около полутора миллиона бойцов). К концу 1951 года было уничтожено около двух миллионов противников нового режима. Также, в результате внутренних чисток погибло около двадцати тысяч бывших офицеров Гоминьдана, в своё время перешедших на сторону красных. [483] Панцов, ук. ист., стр. 532.

В деревни из городов направлялись отряды партийных активистов, которые организовывали крестьянские комунны, насаждали новые местные власти, расправлялись с теми, кто был объявлен «землевладельцем» или «кулаком». Были учреждены «народные трибуналы», имевшие право выносить смертные приговоры. Иногда осуждённых расстреливали тут же на глазах у соседей, других отправляли в концлагеря. Такие же трибуналы появлялись и в городах, и действовали они не менее свирепо. [484] Там же, стр. 533.

Параллельно с открытыми расправами протекала тайная борьба в верхних эшелонах компартии. Расхождения взглядов партийных лидеров, в основном, касались темпов строительства нового общества. Такие деятели как Лю Шаоци, Чжоу Эньлай, Ден Сяопин склонялись к постепенным реформам. Их оппоненты, Гао Ган, Жао Шуши и другие, настаивали на форсировании процесса. Точно так же, как Сталин за тридцать лет до него, Мао Цзедун лавировал между внутрипартийными группировками, поддерживал то одних, то других. Летом 1953 года «умеренные» были вынуждены «покаяться» на пленуме ЦК, «признать свои ошибки». Но уже на следующем пленуме, по поручению Мао, Лю Шаоци обрушился на своих противников с обвинениями в «сектантстве», «фракционерстве» и организации заговора с целью захвата власти. Гао Ган был арестован и вскоре умер в тюрьме (по официальной версии — покончил с собой). [485] Там же, стр. 553.

1953 год ознаменовался двумя крупными событиями: в марте умер Сталин, а в июне было заключено перемирие в Корейской войне. Новый лидер Советского Союза, Никита Хрущёв, делал разные ходы для укрепления своего престижа. Одним из таких ходов ему виделась поездка в Китай с дружественным визитом. Он прибыл в Пекин осенью 1954 года и вёл себя там как доброжелательный заморский гость, засыпая хозяев дорогими подарками и обещаниями щедрой экономической помощи. По свойственному ему простодушию, он упускал из вида то, что такое поведение ставило под вопрос лидерство Москвы в мировом коммунистическом движении. Для Мао же визит российского генсека явился, конечно, крупной победой на дипломатическом фронте. [486] Там же, стр. 560.

Начиная с 1955 года процесс закрепощения крестьян в Китае вступил в свою заключительную фазу. Ещё раньше была объявлена государственная монополия на торговлю зерном, хлопком, растительным маслом. Запрещалась любая смена жительства, даже для поездки в соседний уезд требовалось специальное разрешение местной администрации. Давление на тех, кто отказывался вступить в комунны, доходило до того, что их выгоняли из домов и заставляли стоять на улице в мороз или жару до тех пор, пока они не дадут «добровольного согласия». Всё шло тем же путём, что и при создании колхозов в СССР. Из-за нехватки кормов начался падёж скота и домашней птицы. Крестьяне резали своих животных, зная, что зиму им всё равно не пережить. Хоть наедались в последний раз. Потом голод стал расползаться по стране ещё хуже, чем в дореволюционные времена. [487] Там же, стр. 569, 575.

Среди политических аналитиков существует мнение, что голод в коммунистических странах создавался верховной властью искусственно, чтобы бегство населения в города обеспечило избыток дешёвой рабочей силы для успешного развития индустриализации. Если бы это было действительной целью, какой же смысл имело запрещение крестьянам покидать место жительства? На самом деле здесь, как и во многих других сферах жизни, решающую роль играл менталитет пришедших к власти близоруких и их неспособность строить выполнимые планы далеко вперёд.

Секретный доклад Хрущёва на XX съезде компартии, разоблачивший культ личности Сталина, получил сильный резонанс в Китае. Он напомнил китайским лидерам, как опасно передавать всю полноту власти одному диктатору, как быстро тот может обрушиться на бывших соратников. В апреле 1956 года на расширенном заседании Политбюро Чжоу Эньлай не побоялся критиковать идеи Мао Цзедуна, касавшиеся капиталовложений в городское строительство. Он указал на то, что их увеличение на два миллиарда юаней может привести к сильным перебоям в снабжении населения продуктами первой необходимости. [488] Там же, стр. 585.

В августе-сентябре 1956 года состоялся 8-ой съезд КПК. Доклад Хрущёва открыто не упоминался, советский путь к социализму восхвалялся, Китайская революция была объявлена победоносно успешной. Но из устава компартии исчезла формулировка: «Идеи Мао Цзедуна — наша путеводная звезда». Вместо неё появилась другая: «Компартия в своей деятельности руководствуется марксизмом-ленинизмом». [489] Там же, стр. 589.