Игорь Ефимов - Пять фараонов двадцатого века

В отличие от товарища Сталина, разгромившего школу генетиков в своей стране, Фидель Кастро был просто зачарован возможностями, открывавшимися новой наукой. Его любимым проектом сделались попытки скрещивать разные породы коров, чтобы достигнуть невероятных удоев. Самой знаменитой стала корова, получившая прзвище Ubre Blanca — «Белое вымя». Из её молока планировалось изготавливать сыр камамбер, превосходящий вкусовыми качествами нормандский вариант. Когда корова умерла, безутешный команданте приказал сделать из неё чучело и поместить в музей. Нашёлся, правда, заезжий генетик-скептик, который объяснял, что скрещиванием можно создать одну особенную корову, но нельзя вывести новую породу. Его поспешили выслать из страны. [565] , p. 329.

Вера в безграничные возможности трудового энтузиазма масс была у председателя Кастро такой же сильной, как у председателя Мао. Его незаконнорожденной дочери, Алине Фернандес, довелось хлебнуть этого энтузиазма в студенческих трудовых отрядах. Она красочно описала их в своих воспоминаниях, когда ей удалось, после многих попыток, удрать с «острова свободы». «Нашу школу послали работать на плантации ананасов. На 500 человек там было всего 12 душевых кабинок, так что вскоре мы покрылись блохами и вшами. Нужно было сажать клубни, покрытые шипами. Месяцами мы горбатились там, с пересохшими ртами, обожжёнными плечами, и кожей, покрытой порезами и царапинами от колючек. Вечное чувство голода заставляло мечтать о конце работ, когда можно будет вернуться в город и наполнить желудок». [566] Fernandez, Alina. Castro’s Daughter. An Exile’s Memoir of Cuba (New York: St. Marin’s Griffin, 1999), p. 125.

В какой-то момент в голове Кастро родилась идея окружить Гавану кофейными плантациями. Немедленно тысячи рабочих были мобилизованы и отправлены трудиться над посадками. О том, чтобы предварительно исследовать почву, никто не посмел заикнуться. Она оказалась настолько непригодной, что через год все посаженные деревья захирели. [567] Geyer, op. cit., p. 327.

Самая гигантская мобилизация трудовой энергии проводилась в 1969 году. Все на уборку сахарного тростника! Урожай в десять миллионов тонн тростника — вот наша цель! Всё остальное — на второй план! Праздники отменяются, работали и в Рождество, которое, кстати, с тех пор и не праздновалось на острове. В трудовой вакханалии должны были участвовать даже важные иностранные гости. На плантациях трудились партийные лидеры и их жёны, иностранные дипломаты, появлялся даже советский военный министр, маршал Андрей Гречко. [568] , p. 321.

Сахар оставался единственным продуктом, на котором государство зарабатывало иностранную валюту открыто. В предыдущей главе упоминалось активное участие в переброске наркотиков из Южной Америки в США. Были и другие источники, порой весьма неожиданные. Например — выкуп родственников. Если кубинскому эмигранту, осевшему во Флориде или в другом штате, удавалось разбогатеть, он имел возможность вступить в контакт со специально созданным кубинским учреждением «Интерконсальтант», которое разрешало кубинскому гражданину покинуть страну, при условии, что какая-то добрая душа уплатит за него 50 тысяч долларов. То же учреждение давало разрешение на брак с иностранцем — это стоило две тысячи. [569] Fernandez, op. cit., p. 173.

А нужда в долларах только возрастала с каждым годом. Расходовались они, главным образом, на закупки вооружения. Рауль Кастро без конца разъезжал по странам Восточной Европы, заключая сделки на приобретене автоматов, боевых катеров, бронемашин, гранат, вертолётов. Военные операции в странах Латинской Америки и Африки только расширялись, и всё закупленное немедленно шло в дело.

Существовали и другие статьи расходов, которые было невозможно покрыть кубинскими пезо. С момента прихода к власти Кастро не скупился на оплату политической рекламы в иностранной прессе. Приехав в Нью-Йорк на заседание ООН, кубинская делегация привезла с собой чемоданы наличных. Оттуда извлекались пачки долларов для тележурналистов NBC, которых заманивали приезжать на Кубу и делать программы о достижениях нового режима. Знаменитый французский фотограф Картье-Брессон получил 20 тысяч за серию снимков на тему «Фидель Кастро в США», которые потом перепечатывались в газетах всего мира. [570] Geyer, op. cit., p. 264.

Если же журналист или либеральный политолог попадал в Гавану, его окружали вниманием и заботой, предоставляли номер в дорогом отеле, бесплатный транспорт, возили на курорты. И это помогало визитёру не замечать того, что в столице новой Кубы осталось только три ресторана, что на улицах больше велосипедных рикш, чем автомобилей, что морские пляжи загажены, а в гостиницах до сих пор употребляют полотенца с дореволюционных времён, на которых сохранились буквы H.H. — Hilton Hotel. [571] , p. 335–336.

Уровень жизни в стране падал катастрофически — и скрыть это было невозможно. Согласно оценке Мирового Банка, в 1952 году Куба занимала третье место среди стран Латинской Америки по экономическим показателям, уступая только Аргентине и Венесуэле. К 1981 году она скатилась на пятнадцатое. [572] , p. 388. Всё население получало скупые продовольственные рационы по карточкам. Карточки требовались и на многие товары ширпотреба. На человека полагалось два ярда ткани и две катушки ниток в год. Женщины делали себе платья из раскрашенной мешковины. [573] Fernandez, op. cit., p. 122.

Если бы рядового кубинца спросили «где живёт ваш лидер?», вряд ли он мог бы дать вразумительный ответ. Даже близкие люди не всегда знали, в какой из своих многочисленных резиденций он находится в данный момент. Это могло быть поместье в окрестностях Сантьяго-де-Куба или в Канделярии или особняк на 49-ой улице в Гаване. Когда он приезжал в свой охотничьий дом «Ла Вибора», какой-нибудь самолёт вооружённых сил получал приказ низко пролететь несколько раз над мангровыми зарослями, чтобы поднять в воздух утиные стаи. Для особо интимных и секретных свиданий использовался небольшой остров Кайо Педро, оборудованный всем необходимым для отдыха и развлечений. [574] Geyer, op. cit., p. 16.

Ещё более таинственным было поместье в Барловенто. В него нельзя было попасть, двигаясь по земле, — только с моря. Об иностранных визитёрах, приезжавших туда, ничего не знала ни пограничная служба, ни Министерство внутренних дел. Именно туда прибывали для совещаний посланцы из Никарагуа, Панамы, Гренады, Чили, Венесуэлы и других латиноамериканских стран, в которых коммунизм пытался пускать корни. [575]

В подражание «Красному цитатнику» Мао, Кастро выпустил книжечку текстов под названием «Верным путём». Как и Мао, он оставался до последнего дня верным защитником идеалов марксизма. Любые попытки возврата к частному предпринимательству встречали его яростный протест. На Третьем Конгрессе компартии Кубы в 1986 году он в четырёхчасовой речи громил фермера, который успешно выращивал и продавал чеснок, а также бригаду ремесленников, догадавшихся скупать зубные щётки, расплавлять их и делать пластмассовый бисер для бус. [576] , p. 382.