Игорь Ефимов - Пять фараонов двадцатого века

В городах атакам подвергались, главным образом, люди, занимавшие руководящие посты в партийных и административных учреждениях, в системе образования, в индустрии, в культурных сферах. Никто не мог чувствовать себя в безопасности. Даже формальный председатель правительства страны, Лю Шаоци, испытал облегчение, когда Мао Цзедун пригласил его для дружеской беседы. Они вспоминали долгий путь, пройденный вместе, трудную работу по адаптации марксистской философии к условиям Азии. Мао очень советовал соратнику перечитать некоторые труды Гегеля и Дидро, призывал заботиться о здоровье. Лю Шаоци ушёл обнадёженный. А два дня спустя погромщики с красными повязками на рукавах ворвались в его дом и вытащили вместе с женой на «митинг критики и борьбы». [630] , p. 268.

Свидетель описал, что происходило там. «Лю Шаоци и его жену Ван Гуанмэй окружила толпа. Хунвейбины толкали, пинали и били их. На Лю разорвали рубашку. Его дёргали за волосы. Когда я протиснулся поближе, то увидел, как кто-то заломил ему назад руки в то время, как другие старались нагнуть его вперёд… Это у них называлось “делать аэроплан”. В конце концов им удалось согнуть его пополам, и он чуть не ткнулся лицом в грязь. Его пинали и били по лицу. А солдаты из центрального полка охраны по-прежнему не хотели вмешиваться». [631] Панцов, ук. ист., стр. 680.

Публичные избиения Лю Шаоци продолжались несколько месяцев, на них заставляли смотреть и его детей. Толпы на стадионах ликовали, кинокамеры не останавливались, и потом ленты кинохроники разлетались по стране. Смешно думать, что Мао не видел их. В отличие от Гитлера и Сталина, предпочитавших осуществлять террор втайне, «великий кормчий» явно упивался зрелищной стороной, возрождавшей традиции римского цирка. Мучения Лю Шаоци продолжались два года, он умер в ссылке, куда его отправили под вымышленным именем, не обеспечив ни нормальным жильём, ни медицинской помощью. [632] Там же, стр. 682.

Судьба генерала Пэндэхуая была не лучше. «Группа молодчиков ворвалась к нему в дом, схватила и доставила в столицу, где его посадили в тюрьму. Пэна мучили и избивали более ста раз, сломав рёбра, искалечив лицо и отбив лёгкие… То и дело его таскали на митинги критики и борьбы. Престарелый маршал непрерывно стонал, с трудом говорил. Из тюрьмы он написал Мао: “С самым последним приветом к вам! Желаю вам долгих лет жизни!” Он умер в 1974 году». [633] Там же, стр. 680.

Через похожий ад прошла мать Лены Дин-Савва. Занимая важный пост в крупном индустриальном предприятии, она пыталась заступиться за подчинённых ей инженеров, объявленных «врагами народа», и за это получила ярлык «советская шпионка». Началось обычное в таких случаях «хождение по мукам». «Мать стояла часами на коленях на всех митингах, её заставляли в сопровождении бунтовщиков ходить по университетскому двору, бить в гонг и кричать “Я враг народа, хотела идти по капиталистическому пути!” Её публично унижали и оскорбляли».

Она попыталась уехать с детьми в Чаншу, но там её арестовали прямо на вокзале. Ночью хунвейбины начали пытать её, всаживали иглы под ногти, вырывали волосы, всю ночь не разрешали встать с колен. На следующее утро все стены зданий Университета были покрыты дацзыбао, где крупными буквами перечислялись её преступления. Матери на шею повесили огромную доску с надписью “советская шпионка Лин На”. Её заставляли стоять в кузове грузовика… и стали таскать по всем учебным заведениям и по главным улицам Чанши». Не выдержав всего этого, в мае 1968 года она повесилась в камере. [634] Дин-Савва, ук. ист., стр. 236, 238.

Сотни жертв культурной революции не выдерживали мучений, кончали с собой. Общее число погибших установить невозможно, приблизительные оценки колеблются от двух до четырёх миллионов. Но Мао Цзедун не собирался останавливаться. В письме Цзян Цин он писал, что «дьяволят надо выпускать каждые семь-восемь лет… Очистительный шторм, прокатываясь по стране, возвращает ей порядок». [635] Salisbury, op. cit., p. 247. Избиение старшего поколения молодёжью он интерпретировал как понятную ему «борьбу классов» и ликовал.

Весь кошмар протекал под лозунгами «размозжим головы контрреволюционерам» и «защитим председателя Мао». Но если погромщиков спрашивали, что нужно изменить в стране, единственный вразумительный ответ, который они могли дать, был: «отменить вступительные экзамены в вузы». [636] , p. 237. Это показывает, что сознание близоруких к этому моменту уже обнаружило тот выросший в общественной жизни барьер, который отсеивал их от дальнозорких, отсекал путь наверх. И импульс сломать, уничтожить этот барьер подогревал их разрушительную энергию.

Активным участником и руководителем «Великой пролетарской культурной революции» был генерал Линь Бяо. В течение многих лет он оставался верным соратником «председателя Мао», занимал самые высокие посты, вплоть до поста министра обороны (1959–1971). Но, как это всегда бывает при единовластии, на самой верхушке пирамиды рано или поздно становится тесно. Подстрекаемый женой Мао Цзедун всё больше охладевал к генералу, открыто критиковал его. Понимая, что его ждёт судьба Лю Шаоци, Линь Бяо решился на побег.

В сентябре 1971 года он и его семья тайно погрузились в траспортный военный самолёт и вылетели в направлении СССР. Наутро из Внешней Монголии пришло сообщение, что там в пустыне найдены обломки разбившегося самолёта с девятью обгоревшими трупами внутри. Причина катастрофы осталась неизвестной, скорей всего потому, что никто не был заинтересован в честном расследовании. Официальная версия: разбился при неудачной попытке аварийного приземления. Но в официальный отчёт вкралась подозрительная деталь: обломки были найдены разбросанными на площади в 10 квадратных километров. Такой разброс возможен только при случае взрыва в воздухе. [637] Панцов, ук. ист., стр. 709.

Мао Цзедун умер в 1976 году, и немедленно закипела неизбежная борьба за власть. Она очень скоро закончилась арестом вдовы Цзян Цин и трёх её ближайших помощников. Арестованные были отданы под суд, названы «Бандой четырёх» и объявлены виновными во всех эксцессах Культурной революции. К списку злодеев был также причислен и покойный маршал Линь Бяо. Имя «великого кормчего» осталось незапятнанным, никакого разоблачения культа личности не последовало.

Въезжая в январе 1959 года на танке в Гавану, Фидель Кастро ещё не знал, что в скором времени он станет коммунистом. Полвека спустя он будет уверять своего биографа, что марксизм-ленинизм служил ему путеводной звездой с юных лет и что на бунт против Батисты его вдохновила работа Ленина «Что делать?» [638] Castro, Fidel & Ramonet, Ignacio. My Life. A Spoken Autobiography (New York: Scribner, 2006), р. 90. На самом деле всю информацию о коммунизме он получал от брата Рауля и Че Гевары. Плюс новейшая история Европы демонстрировала ему две привлекательные черты: уверенное распространение коммунистических идей по всему свету и безразличие коммунистических лидеров к мнениям избирателей.