Виссарион Григорьев - И корабли штурмовали Берлин

На флотилии регулярно бывал командующий ОКДВА В. К. Блюхер. Нередко он лично проводил разборы наших совместных с армейцами учений. На кораблях командарм появлялся в морской форме.

Летом 1936 года «Красный Восток» ходил в низовья Амура под флагом начальника Генерального штаба РККА. Вместе с Маршалом Советского Союза А. И. Егоровым, занимавшим этот пост, прибыла группа высших военных руководителей. Когда меня вызвали в штаб и перечислили всех, кого надлежало принять на борт, у меня прямо дух перехватило — среди них были начальник Политуправления РККА Я. Б. Гамарник, начальники Военно-Морских и Военно-Воздушных Сил В. М. Орлов и Я. И. Алкснис, командующий ОКДВА В. К. Блюхер, командующий Тихоокеанским флотом М. В. Викторов, а также руководители Дальневосточного края.

Командующий флотилией объявил задачу похода и, как обычно в подобных случаях, напомнил:

— Корабль и команда чтоб были в блестящем порядке! А за безопасность плавания отвечаете головой.

По Амуру мы шли, как было приказано, самым полным, а по мелким межозерным протокам, куда потребовалось потом заходить и где порой казалось, что винты вот-вот выгребут из-под киля всю воду, — самым малым ходом. Но я был уверен в людях, стоявших на боевых постах, знал, на что способен корабль, и поход прошел без осложнений.

Было ясно, что поездка военачальников в эти края связана с важными мерами, принимавшимися для укрепления обороны Дальнего Востока. На переходе они много работали, совещались, но уделили внимание и нашему экипажу. Не раз беседовал с краснофлотцами Ян Борисович Гамарник. Александр Ильич Егоров выразил желание осмотреть все помещения монитора.

— Хороший корабль! Чувствуется, что построен продуманно и добротно, — сказал он мне после осмотра. И, улыбнувшись всем своим открытым, русским лицом, очень гармонировавшим с его могучей плечистой фигурой, спросил: — Наверное, приятно таким кораблем командовать?

…Как ни привыкаешь к кораблю, знаешь, что служить на нем тебе не бесконечно. Сознаешь и то, что для дальнейшей службы понадобится более основательная подготовка.

И все же известие о том, что предстоит сдавать вступительные экзамены в Военно-морскую академию, пришло в такой момент, когда я меньше всего об этом думал.

В июле 1937 года обстановка на границе вновь обострилась, ожидались провокации и в районе устья Сунгари, в связи с чем наша брандвахта там была усилена. На боевом дежурстве, на позиции близ села Ленинского, я и получил приказ передать монитор старпому капитан-лейтенанту Евгению Козлову.

Расставаться с кораблем оказалось тяжелее, чем мог себе представить. Попрощавшись с командой, на катере обошел, отдавая честь флагу, монитор, поцеловал нагретую солнцем сталь борта. И все еще как-то не укладывалось в голове, что уже без меня корабль проведет здесь очередную — возможно, тревожную — ночь.

В тот же день я сел в Хабаровске в поезд.

Не загадывая, как сложится дальше моя флотская судьба, я был благодарен ей за трудные и счастливые годы, проведенные на Амуре. Тут я понял, что значит пройти командирское становление. Мне посчастливилось служить в молодости под началом очень хороших командиров — Сюбаева, Бирина, Толстика, Куприянова, Кадацкого-Руднева… У них я научился многому такому, что оставалось со мною навсегда.

Три года учебы в старинном особняке на Васильевском острове пролетели быстро. Академия чрезвычайно обогатила знаниями, учиться было очень интересно. А как распорядилось мною командование после спешного, без завершения госэкзаменов, выпуска, читателю уже известно. И пора вернуться к июню 1940 года.

В Киеве, в штабе Днепровской флотилии, мы с капитан-лейтенантом Меняйло узнали новости, сообщить которые до прибытия туда нам никто не мог. Оказывается, основные корабли флотилии под флагом ее командующего капитана 1 ранга Н. О. Абрамова вышли за пределы Днепра. Эти корабли стояли теперь в Одессе, готовясь идти на Дунай в связи с предстоящим возвращением Советскому Союзу Бессарабии, отторгнутой в годы гражданской войны и интервенции. В Киеве осталось совсем немного кораблей. А в нескольких сотнях километров севернее базировался Пинский отряд флотилии, предназначенный для действий на мелководных реках белорусского Полесья.

Приняв штаб, я телеграфом испросил и получил разрешение командующего побывать в Пинске. Отправились туда с капитан-лейтенантом Меняйло на днепровском пароходе, а по Припяти и Пине пронеслись на глиссере.

Леса, стеной стоявшие по берегам, перед Пинском широко расступились. Тихая Пина текла тут меж заболоченных лугов, и мы издалека увидели высоченную колокольню, а затем поднялся из-за горизонта и весь утопающий в зелени городок.

Познакомились с базой Пинского отряда, со стоявшими здесь кораблями, со своеобразными условиями плавания. Довольно забавно выглядело, особенно после амурских просторов, как маленький, имеющий минимальную осадку (но неплохо вооруженный) монитор стопорит ход, чтобы пропустить стадо коров, переходящих вброд Пину. А с берега, до которого рукой подать, из своих высоко размещенных гнезд невозмутимо рассматривают корабль, совсем его не страшась, черно-белые аисты.

Побывали мы и на старинном Днепро-Бугском канале, выводящем к границе, на Западный Буг. Канал этот, расположенный в западных областях Белоруссии, которые были освобождены меньше года назад, выглядел каким-то «дорежимным», ветхим: все его шлюзы — деревянные.

Хоть и нешироки, немноговодны были здешние реки — и Пина, и Ясельда, огибающая город с другой стороны, расположение их позволяло флотилии активно содействовать войскам, обороняющим этот приграничный район. Тем более что местами можно было продвигаться только по воде — вокруг раскинулись массивы непролазных пинских болот.

После бесед с комсоставом отряда решил провести оперативно-тактическую штабную игру. Темой взяли оборону Пинской базы. Во время подведения итогов игры мне вручили телеграмму. Она гласила, что Днепровская флотилия расформировывается и на ее основе создаются две новые — Пинская и Дунайская. Командующим Пинской флотилией был назначен контр-адмирал Рогачев, который, как сообщалось, уже отбыл из Киева. Поскольку о начальнике штаба ничего не говорилось, я посчитал, что оставлен в своей должности, только на флотилии с другим названием, главная база которой будет здесь, в Пинске.

С Д. Д. Рогачевым я был знаком по Амуру. Знал его командиром корабля, дивизиона, а в конце моей службы там — бригады мониторов. Это был старый моряк, в прошлом балтиец, горячий и вспыльчивый, но самозабвенно любивший корабельную службу.

Встреча командующего, прибывшего на глиссере, прошла по всей форме. Корабли были построены в две колонны с экипажами на верхних палубах. Рапорт я ему отдал с другого глиссера посреди реки.