Виссарион Григорьев - И корабли штурмовали Берлин

К началу августа корабли были отремонтированы. Ядро флотилии составляли теперь три монитора, 17 бронекатеров, отряд катерных тральщиков. К ним прибавились две канонерские лодки с морскими орудиями — стотридцатками, переоборудованные из самоходных барж. В Николаев прибыл штаб Южного фронта — его войска в сложившейся тяжелой обстановке отводились на рубеж Буга, и командующий фронтом генерал армии И. В. Тюленев подчинил Дунайскую флотилию непосредственно себе.

Передовой отряд флотилии (мониторы «Ударный», «Железняков» и четыре бронекатера), возглавить который выпало мне, был развернут под селом Новая Одесса. Глубины позволяли подводить корабли к берегу, маскируя их в камышах. А первый огневой налет был предпринят по скоплению танков в занятом врагом Вознесенске.

Он производился по приказу командующего фронтом в ночь на 9 августа. Командир флагманского монитора капитан-лейтенант И. А. Прохоров (стрелять предстояло его кораблю, артиллерийскую боевую часть которого возглавлял старший лейтенант П. В. Кручин) послал в разведку двух краснофлотцев, уроженцев этих мест, и они точно выяснили, где сосредоточились танки и самоходные орудия к исходу дня. «Ударный» дал пятнадцать залпов главным калибром. Обстреливалась также станция, над которой мы увидели с корабельного мостика взметнувшийся огненный купол — это взорвался эшелон с боеприпасами. Разведчики установили, что уничтожено около десяти танков, что огневой налет застал фашистов врасплох, вызвал панику. А потом, у одной из переправ, на корабль пришел командир кавалерийской части — поблагодарить за разбитую тогда же самоходную батарею, очень досаждавшую перед тем конникам.

Гитлеровцы поняли, что артиллерийский удар нанесен с реки. Когда мы возвращались с огневой позиции, над Бугом, несмотря на темень, начал шнырять воздушный разведчик. Не давая ему засечь корабль на зеркале воды, Прохоров трижды с полного хода загонял монитор в камыши, и «Ударный» остался необнаруженным.

Корабли, рассредоточенные по Бугу, поддерживали огнем войска, остававшиеся на правом берегу, и прикрывали их переправы. Основных переправ было три, и у каждой корабли находились до конца. Тут, между прочим, выяснилось, что башенные орудия таких мониторов, как «Железняков», имевшие угол возвышения до 60 градусов, весьма пригодны для отражения атак пикировщиков, а они-то больше всего и угрожали переправам. Главный калибр мониторов использовался так впервые.

Нарастала угроза Николаеву. Гитлеровцы прорвались к морю между ним и Одессой, защитники которой теперь держали оборону на изолированном плацдарме. Начался артобстрел Николаева с правого берега Буга, а затем враг появился и на левом берегу, подступал к городу с севера. Вместе со сводным полком Николаевской военно-морской базы и батальонами ополчения город обороняли все сухопутные формирования флотилии.

13 августа и корабли вели бой в черте города, фактически уже окруженного. С трудом прорвались с Ингула — притока Буга — действовавшие там бронекатера старшего лейтенанта Шулика. Наличными силами Николаев было не удержать. А штаб фронта находился уже где-то восточнее, связь с ним прервалась.

Принимать на свою ответственность трудное решение командующему флотилией все же не пришлось. Из Одессы прибыл вице-адмирал Г. И. Левченко, облеченный правами старшего на Юге морского начальника. Придя к выводу, что флотилия больше ничего сделать тут не сможет, он приказал прорываться в ночь на 14-е в устье Днепра, в Херсон, и сам пошел с нами на «Ударном». Наши береговые части прорывались к Херсону по суше.

Моряки уходили из Николаева последними. Через два с половиной года в этот город корабелов первым пришел поднявшийся по Бугу морской десантный отряд старшего лейтенанта Константина Ольшанского — легендарный «отряд 67 героев».

Вице-адмирал Левченко возложил на командующего флотилией ответственность за оборону низовий Днепра — от устья до Казачьих Лагерей. Херсон, входивший в этот участок, но стоящий на правом, западном берегу Днепра, было приказано удерживать, насколько хватит сил и средств. Один монитор — «Железняков» — выделялся для поддержки флотских частей, оборонявших Очаков.

По приказанию Левченко контр-адмирал Абрамов принял на себя обязанности начальника Херсонского гарнизона. Капитан 3 ранга Балакирев был назначен комендантом города и командиром его сухопутной обороны. Гарнизон составили стрелковые формирования флотилии (620 штыков), остатки сводного полка Николаевской базы, пулеметная рота лейтенанта Матвейчука, сохранившая все 22 «максима», с которыми она вступила в войну на Дунае, и зенитный дивизион капитана Шило, практически ставший противотанковым (и также сберегший все свои 12 орудий). Перелетела сюда и эскадрилья Коробицына. Корабли заняли позиции под городом, в протоке Конка, развернув корпосты на колокольнях. НП Балакирева был на башне портового элеватора.

Обстановка была неясной. Связаться по радио с армейскими штабами не удавалось. Не мог ничего сообщить о наших сухопутных соседях и Севастополь. Горячий характером, Левченко решил лично отправиться на рекогносцировку на глиссере (от бронекатера отказался — у глиссера вдвое быстрее ход).

— Абрамов пойдет со мной, — объявил Гордей Иванович мне и бригадному комиссару Беленкову, — Здесь, в Херсоне, пока не вернемся, командовать Григорьеву.

На другом этапе войны это, пожалуй, трудно было бы и представить: два адмирала с двумя краснофлотцами — мотористом и пулеметчиком — обследуют район, где, в сущности, одинакова вероятность встретить своих и противника. Адмиралы — может быть, на свое счастье — прошли всего километров сто, никого не встретив. На глиссере перегрелся мотор, пришлось приткнуть его к берегу. Но пока глиссер обнаружили посланные на поиски бронекатера, прошло немало времени.

События под Херсоном после двух дней неясности и тревожного затишья (за это время мы подготовились встретить врага) развивались быстро и драматически.

Фашистские войска — танки и пехота на машинах — показались в степи утром 16 августа. Вероятно, они надеялись ворваться в город с ходу, однако проверяли, возможно ли это. Появляясь не раз в течение дня на степных дорогах, гитлеровцы откатывались назад, попадая под огонь корабельной артиллерии. Видимо, сил у врага было пока немного. Чтобы не подпустить его к городу, хватило орудий «Ударного», самых дальнобойных.

Но противник получил подкрепления. На следующий день его атаки удалось отбить уже с большим трудом, хотя стреляли и обе канлодки (управление их огнем взял на себя флагарт флотилии старший лейтенант Н. К. Подколзин). Редели наши стрелковые подразделения… А 18 августа стало последним днем недолгой — и все же упорной! — херсонской обороны. Враг потерял до двадцати танков и немало живой силы, но, имея многократный численный перевес, ворвался в город.