Виссарион Григорьев - И корабли штурмовали Берлин

Еще несколько часов шли уличные бои, в которых уже почти исключалась возможность использовать корабельную артиллерию, нашу главную огневую силу. Капитану 3 ранга Балакиреву, управлявшему всеми сухопутными подразделениями, был дан сигнал отводить их к причалам порта, где бойцов принимали на борт бронекатера. В порт уже прорывались фашистские танки и самоходки, и бронекатера вели с ними огневой бой. Прямой наводкой бил по танкам «Ударный» со своей стоянки в Конке.

Бронекатерники сняли всех отходивших бойцов. Каждый катер имел повреждения, пробоины, а один погиб со всем экипажем. Это был «двести первый» — тот, с которого управлял остальными командир дивизиона капитан-лейтенант Иван Константинович Кубышкин, бывший черноморский пограничник. Погиб и он.

К тому времени был восстановлен контакт с 18-й армией генерал-лейтенанта А. К. Смирнова, которую мы поддерживали на Буге. Теперь она заняла оборону в районе Каховка, Никополь. Для содействия ей Г. И. Левченко приказал выделить монитор «Мартынов» и пять бронекатеров. Группу кораблей возглавил капитан-лейтенант Л. С. Шик. Оперативно подчиненная командарму-18, она в течение месяца успешно взаимодействовала с сухопутными частями. В середине сентября, когда наши войска были оттеснены от Днепра, а обратный путь для кораблей отрезан, моряки по приказу взорвали их в устье речки Конной. Леонид Самойлович Шик командовал потом канлодкой на Черном море и геройски погиб, высаживая подкрепление на Малую землю.

Оставление Херсона не означало ухода дунайцев с Нижнего Днепра. По левому берегу заняли оборону части 9-й армии, флотилия вступила в боевое взаимодействие с 51-й Перекопской дивизией — соседом еще по Дунаю. Полковник Рыбальченко, недавний начштаба 14-го корпуса, возглавлял теперь оперативный отдел штаба армии, и мы снова, как в Болграде, вместе планировали боевые действия. Помышляли и о контрударах, но для этого все-таки не хватало сил.

Активно использовались оба оставшихся у нас монитора («Железняков» после падения Очакова вернулся на Днепр). Капитан-лейтенант Прохоров, командир «Ударного», подыскал в одной из проток близ Голой пристани не просматриваемую с воздуха стоянку, откуда корабли выходили ночью на просторы Днепра и вели огонь по указанным армейским командованием целям.

На некоторое время оборона приобрела на этом участке стабильность, форсировать Днепр противник тут не пытался. Но выше, у Каховки, он захватил крупный плацдарм на левом берегу, с которого и прорвался к Перекопу.

В дальнейшем дунайцы действовали совместно с ТБУ — Тендровским боевым участком. Это разнородное флотское соединение, возглавляемое генерал-майором береговой службы И. Н. Кузьмичевым, обороняло отрезанный от Крыма и постепенно сокращавшийся участок побережья с Тендровской (а сперва также и с Кинбурнской) косой и прилегающими островами. ТБУ играл важную роль в обеспечении коммуникаций между Севастополем и Одессой, запирал для врага выход из Днепровско-Бугского лимана.

В первой половине сентября штаб флотилии разместился в трех хатках села Покровка на берегу Ягорлыцкого залива. Место было открытое. А как раз в это время на северо-западе Черноморья появились в большом количестве пикирующие бомбардировщики Ю-87. Ими противник пытался пресечь сообщение с Одессой. Доставалось от них и нам.

19 сентября, между двумя воздушными налетами, произошла смена командования флотилии. Я и другие командиры штаба только что вылезли, отряхиваясь, из щели, отрытой за хатой. И вдруг откуда-то появился капитан 1 ранга в черном реглане с удивительно знакомым лицом. Не сразу, но узнал: Александр Сергеевич Фролов из штаба флота. А для меня еще и старшина нашей курсантской роты в военно-морском училище.

— Алька! Откуда ты взялся? — вырвалось у меня.

— Теперь я тебе не Алька, а твой командующий, — ответил, пряча улыбку, Фролов. — И раз ты тут начальник штаба, доложи-ка обстановку!

На торпедном катере, доставившем Фролова из Севастополя, отбыли к новому месту службы контр-адмирал Абрамов и бригадный комиссар Беленков. Военкомом флотилии стал полковой комиссар С. И. Дворяненко, до этого — начальник политотдела.

А. С. Фролов, вскоре ставший контр-адмиралом, а потом возглавлявший штабы флотов и командовавший флотом, был человеком волевым, смелым до дерзости, горячим. Флотилия же, вверенная ему тогда, состояла из двух мониторов, шести бронекатеров, нескольких тральщиков, эскадрильи «ястребков». Сводный полк наших береговых подразделений под командованием полковника В. А. Матвеева был передан Тендровскому боевому участку, канонерские лодки — Одесской военно-морской базе.

Дунайские корабли, оставшиеся в строю, впервые сражались не на реке, а в мелководном морском заливе. Трудно было им прорваться сюда из лимана, мимо Очакова, где фарватер простреливался теперь немецкими батареями. Но еще труднее — отбиваться здесь от фашистских пикировщиков. И на Буге, и на Днепре корабли укрывались в окруженных густыми зарослями протоках. А тут — голый берег с широкими песчаными отмелями. На рейде вблизи штаба мониторы защищались батареями дивизиона ПВО. Выходя на боевое задание, они могли рассчитывать лишь на собственные зенитные средства и на уклонение от бомб маневром.

Вскоре мы потеряли наш флагманский корабль. «Ударный», прикрывая переброску частей на Тендру, погиб на огневой позиции, исчерпав свои боевые ресурсы: стволы главного калибра были расстреляны, кончался и боезапас. Монитор атаковала большая группа «юнкерсов», один из них корабельные зенитчики сбили. Искусным маневрированием Прохоров уклонился по меньшей мере от трех десятков крупных бомб, экипаж героически боролся за свой корабль даже и после прямых попаданий, разворотивших рубку и корпус. Погибло 55 членов экипажа. В рубке, где погиб командный состав корабля, чудом остался в живых лишь тяжело раненный командир дивизиона Всеволод Александрович Кринов. Борт монитора он покинул последним, перейдя на катер.

В Покровке, на берегу Ягорлыцкого залива, стоит теперь памятник героям «Ударного», он воздвигнут в 1971 году силами местных жителей и комсомольцев Одесского медицинского института имени Пирогова. Студенты подняли с борта затонувшего корабля много боевых реликвий, сумели разыскать в разных концах страны бывших членов экипажа, выступили инициаторами их встречи у места последнего боя корабля. Вдохновителем этой благородной работы был многолетний руководитель студенческих экспедиций по местам боевой славы доцент Вадим Викторович Ларин.

Он и студент В. Кленин написали «Балладу о дунайском „Варяге“», песню, которая заканчивается так: