Виссарион Григорьев - И корабли штурмовали Берлин

Среди комендоров оказалось много старослужащих балтийцев и черноморцев. Но из тех орудий, с которыми они прибыли, огня не вел еще никто.

День прошел в подготовке к бою. На коротких митингах в дивизионах и отрядах зачитывалось обращение Военного совета. Мы с Боярченко и начальником политотдела Семиным спланировали свои дела так, чтобы кому-то из нас побывать в каждом подразделении. Личный состав собирался где-нибудь вблизи замаскированных стоянок кораблей. Было солнечно, дул теплый порывистый ветер, катя по массивам высокого камыша шумящие, словно морской прибой, волны. На этом фоне и запомнились строгие, сдержанно-взволнованные лица матросов, горячо и твердо звучавшие слова об общей решимости выполнить свой долг.

В составе бригады Лялько, наносившей по плану удар с Припяти и Пины, были сформированы: отряд высадки, возглавляемый капитаном 3 ранга Песковым, отряд артиллерийской поддержки под началом капитана 3 ранга Максименко (кроме его плавбатарей туда вошли шесть бронекатеров), разведывательный отряд полуглиссеров и специальный отряд дымомаскировки и противоминного обеспечения.

Бригада Митина выдвигалась на огибающую Пинск с севера Ясельду, имея основной задачей содействие наступлению 397-й стрелковой дивизии. Ее командир полковник Н. Ф. Андоньев выразил большое удовлетворение этим — возможности наших кораблей он оценил при недавней переброске дивизии на левый берег Припяти. Из рек, окружающих Пинск, Ясельда — самая мелководная. Но разведка фарватера, проведенная гидрографами, позволяла надеяться, что пройти по ней корабли смогут.

Помню, как-то еще весной начальник штаба фронта генерал-полковник Малинин спросил, как мыслятся наступательные действия на реках, ширина которых не даст развернуть фронтом больше трех-пяти артиллерийских кораблей. Я ответил, что будем вводить корабли в бой перекатами: допустим, начнут атаку четыре бронекатера, отстреляются, а в интервалы между ними пройдут и откроют огонь четыре других. Если понадобится, маневр повторится.

Такой тактический прием мы постоянно имели в виду. Но под Пинском, опоясанным реками, еще выгоднее было двинуть часть кораблей по второму, пусть и не ведущему прямо в город маршруту. Это позволяло эффективнее использовать наши огневые средства. И если десант должен был ослабить сопротивление врага наступающим с востока сухопутным войскам, то удар кораблей с Ясельды, в свою очередь, мог сковать часть неприятельских сил, брошенных против десантников.

Но многое, очень многое зависело от того, удастся ли обеспечить внезапность высадки (ради чего мы отказались от артподготовки), скрытно ввести корабли со стрелковым полком на борту в пределы города.

Отряду высадки — семи бронекатерам и пяти катерам ПВО (выгодным своей вместительностью, а к противовоздушной обороне отношения тут не имевшим) с приданной парой полуглиссеров-разведчиков — требовалось углубиться в расположение противника на 18–20 километров, считая по судовому ходу. Идти предстояло в темноте, без навигационных ориентиров и вдобавок по мелководью. Так что о форсировании хода речи быть не могло, и переход должен был занять более двух часов. Несмотря на все меры, принятые для приглушения шума моторов, вероятность обнаружения кораблей врагом на маршруте оставалась немалой.

Правда, к реке почти до самого города подступали болота, и сплошной обороны на берегах немцы не имели. Но в нескольких километрах от селения Лемешевичи, откуда начиналось движение десанта, находилась деревня Теребин, и, как выяснилось на исходе дня, за считанные часы до начала операции гитлеровцы разместили там артиллерийскую батарею. Убрать ее надо было быстро, это все понимали, и командир дивизии, уже отправивший десантный полк в Лемешевичи для посадки на корабли, обещал к полуночи очистить Теребин от врага. И слово свое сдержал.

Проверку хуторков, стоявших дальше, и других мест на сухих участках берега, где могли оказаться немецкие дозоры или боевое охранение, взяли на себя партизаны.

Контакт с нами они установили сами. Накануне описываемых событий С. М. Лялько доложил, что у него на КП находится партизанский командир, желающий видеть меня, и вскоре он в сопровождении Степана Максимовича поднялся на борт «Каманина». Когда гость скинул плащ-палатку, я увидел генерал-майора с Золотой Звездой на кителе.

— Клещев Алексей Ефимович, — отрекомендовался он.

Это был секретарь подпольного Пинского обкома партии и командир действовавшего здесь партизанского соединения. Он сообщил, что партизаны имеют указание активно содействовать наступлению 61-й армии, и спросил, чем они могли бы помочь флотилии. Вот тогда я и сказал: если где-нибудь вдоль водного пути к Пинску имеются немецкие посты, то очень важно, чтобы к ночи на 12 июля их не было. Кроме того, попросил выделить в качестве проводников двух-трех партизан, хорошо знающих реку.

Все это было сделано. Две группы партизан, высаженные нашими катерами, прочесали подозрительные участки берегов и ликвидировали обнаруженные там мелкие подразделения гитлеровцев. А с А. Е. Клещевым, чудесным человеком, уроженцем Полесья, перед войной возглавлявшим тут облземотдел, а в конце сороковых годов ставшим Председателем Совета Министров Белорусской ССР, у меня с той неожиданной встречи перед боями за Пинск завязалась многолетняя дружба, которую оборвала лишь его кончина.

К посадке десантников на корабли подхожу на полуглиссере в Лемешевичи.

Командир назначенного в первый эшелон 1326-го стрелкового полка майор Молчанов очень молод, но, чувствуется, достаточно опытен, предусмотрителен. Бойцы заранее расписаны по кораблям, размещаются без заминок. Орудия, минометы, боеприпасы погружены раньше. Полк невелик, похож на усиленный батальон: в стрелковых подразделениях 550 штыков, а вместе с артиллеристами, минометчиками, саперами — около 700 человек. Численность полка мы, разумеется, выяснили заблаговременно — в десанте, начиная с посадки, счет людям строгий.

«Добро» отваливать дается в четверть первого ночи. Отряд высадки отходит тремя группами. В первой — бронекатера лейтенантов Николая Бураминского, Игоря Чернозубова, Евстафия Калиуша. По этим кораблям распределены наши морские пехотинцы (бывший отряд Чалого), которых ведет в бой главный старшина Геннадий Попов. Их горсточка, но задача у них — самыми первыми ворваться на берег, в удерживаемый врагом город.

Проследив за отходом кораблей, командир бригады Степан Максимович Лялько уходит на полуглиссере вслед за ними. Отряд скрылся в темноте, стихают шумы моторов. Выполнение самой ответственной со времени возрождения Днепровской флотилии боевой задачи началось по-обыденному спокойно. Но все мы знали: теперь возможны любые неожиданности.