Анатолий Максимов - Леонид Квасников. Разведчик эпохи атома и космоса

Де-факто одно из таких направлений появилось в Лондоне. Можно предположить, случайность? Но еще древние категорически утверждали, что в жизни рассчитывать на случайность может только… идиот. В «лондонской одиссее» Барковского вроде бы просматривается случайность, если бы не одно «но»… Ведь именно там уже были агенты из числа ученых и специалистов, и именно там появился «технически грамотный» разведчик «общего профиля». С позиции сегодняшнего взгляда на историю НТР, пятилетняя «одиссея» в Лондоне могла бы без преувеличения быть названа «линией Дэна», то есть Барковского. Как и «линия Романова», то есть Квасникова, в бытность его руководства НТР в Америке (1943–1945).

Правда, в Штаты к началу войны Квасниковым уже были посланы его «технически грамотные» коллеги — Анатолий Яцков и Александр Феклисов. Правда и то, что этих будущих Героев России подключили к работе по линии НТР фактически только с появлением в США самого идеолога этой специфической службы. А вот предвидящим полезность работы с «технической агентурой» оказался к тому моменту только лондонский резидент Анатолий Горский. Именно он вручил своеобразные «ключи» к этим источникам своему молодому коллеге Барковскому.

Конечно, в первую очередь атомная бомба, однако добычей материалов по этой проблеме отнюдь не исчерпывался круг разведзадач, решаемых НТР все годы войны. Уже в первые дни войны задачи, поставленные ГКО страны перед разведкой госбезопасности, сформировали общее направление ее работы: «осуществлять НТР в развитых капиталистических странах в целях укрепления военной и экономической мощи СССР».

Перечень наиболее интересных для нашей военной промышленности вопросов в виде разведывательных заданий был подготовлен в НТР и направлен за подписью Квасникова и Фитина в Нью-Йорк и Лондон. Именно в этих городах по обе стороны океана резидентуры все годы войны стали основными поставщиками научной и технической информации по военно-прикладной тематике.

1941. Сталин — резиденту Зарубину. Известный разведчик-нелегал Василий Михайлович Зарубин в конце 1941 года готовился к работе в США в качестве руководителя «легальной» резидентуры в Нью-Йорке. В это время руководство разведки госбезопасности распределяло задания между резидентурами с учетом их возможностей, а главное — степени осведомленности по Германии и роли союзнических отношений к ней.

Перед отъездом в Америку Зарубина принял Сталин, определив его разведточке следующие задачи (стиль текста сохранен):

— следить, чтобы Черчилль и американцы не заключили с Гитлером сепаратный мир и вместе не пошли против Советского Союза;

— добывать сведения о военных планах Гитлера в войне против СССР, которыми располагают американцы;

— выявлять секретные планы союзников в войне с Германией;

— попытаться узнать, когда западные союзники собираются в действительности открыть «второй фронт» в Европе…

Гитлеровские войска ко времени этой беседы подошли к столице. И тем не менее, еще одно здание ставил Сталин резиденту: «организовать работу по научно-технической проблематике в интересах укрепления боеспособности Красной Армии».

Весьма характерен сам факт появления подобного задания главы страны в сверхкритический момент сражения под Москвой. Оно, это краткое задание, дышит уверенностью в победе над фашистской Германией и четко расставляет приоритеты в делах разведки за океаном на длительное время борьбы с нацистской Германией, ее сателлитами, с прогермански настроенными «нейтралами» и оккупированными странами с их коллаборационистскими правительствами.

ЗАРУБИН Василий Михайлович (1894–1972). Талантливый разведчик-нелегал. Сотрудник госбезопасности с 1920 года и внешней разведки с 1925 года. На нелегальной работе: в Китае, Финляндии, Дании, Германии,

Швейцарии и Франции (1925–1933). Активная работа в Германии (1934–1937). Восстановил связь с ценным агентом в Китае в канун нападения Германии на СССР. В годы войны возглавлял «легальную» резидентуру в США (1941–1944): информация, включительно по атомной проблематике, регулярно поступала в ГКО. Работал в центральном аппарате (1944–1948).

К 1943 году резидентура в Америке имела 29 источников ценной информации в правительственных учреждениях Белого дома, среди сенаторов Капитолия и сотрудников Пентагона и ЦРУ.

Резидентурой в Америке были добыты материалы о работе американской комиссии в выстраивании отношений с Германией; о позиции США по открытию «второго фронта»; меморандум по Германии, принятый Рузвельтом и Черчиллем в канадском Квебеке в 1943 году («план Ренкина»), о недопущении Красной Армии в Европу; о стратегических планах США и Англии по послевоенному устройству мира; а также информация контрразведывательного характера (а это означает проникновение в спецслужбы этого неустойчивого союзника).

Трагические обстоятельства первого периода войны требовали ото всех резидентур за рубежом интенсивной работы по проникновению в планы гитлеровских генералов. И все разведчики всех резидентур с их источниками были нацелены на получение информации по советско-германскому фронту. Но пребывание в Штатах Квасникова было целевое — наладить действенную работу линии НТР. Что и было блестяще сделано.

Так в чем заключался триумфальный успех НТР НКВД-НКГБ, руководимый Леонидом Романовичем Квасниковым и его «гвардейцами»-единомышленниками в штаб-квартире в Москве и в резидентурах в Англии и США?

Как уже говорилось, становление реальной работоспособной линии НТР в США началось с приездом в Нью-Йорк Леонида Квасникова. Работая в американо-советском торговом обществе «Амторг» под прикрытием «Международная книга», он принял от резидента Василия Зарубина все дела по НТР. А это — десятки источников, в большей степени нацеленных на активную работу. Положение дел с этой линией выявляло, хотя и объективно оправданный, но все же печальный факт: она оказалась на втором плане, после политической разведки.

Конечно, это было оправдано — вермахт только что стоял у стен Москвы! Но… линии НТР, как таковой, не было. Леонид Романович с грустью вспоминал: «И вот опять я оказался один. Оперативного состава, по существу, не было. Но я отметил двух толковых молодых людей, работавших по другим направлениям разведки. Я связался с Москвой и забрал их себе. Это были Анатолий Яцков и Александр Феклисов. Они-то стали потом основными работниками, которые встречались с людьми и через которых я получал основные материалы от физиков, работавших непосредственно в Лос-Аламосе…»