Владимир Ландер - Восхождение на театральный Олимп

Доктор исторических наук, профессор, заместитель директора Института истории АН СССР по Ленинградскому отделению В. А. Шишкин сообщил в Министерство культуры БССР, что «в пьесе В. Д. Бобровича «Правила чести» освещение участия, роли и места М. И. Пущина в декабрьском движении дается в соответствии с исторической действительностью». Такого же мнения и доктор исторических наук из этого института А. Н. Цамутали: «Участие М. И. Пущина в декабрьских событиях 1825 г. в той мере, в какой о ней идет речь в пьесе, изложено автором в общих чертах и не вызывает возражения». А ученый секретарь Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР В. К. Петухов и заведующий группой пушкиноведения Я. Л. Левкович считают, что «М. И. Пущин и И. Г. Бурцев могут быть героями современной пьесы. даже главными героями», и лично Виктору Даниловичу Бобровичу пожелали «скорейшей постановки пьесы на сцене Бобруйского театра». Так в коллекции драматурга и театра увидели свет семь детально разложенных по историческим полочкам содержательных рецензий союзных и республиканских ученых на пьесу «Правила чести», что позволило труппе принять к постановке совместно с драматургом исправленный и доработанный шестой вариант, в котором от самого первого остались, как говорится, рожки да ножки. А рецензент все не унимался: даже пригрозил, что найдет управу и на Министерство, если пьеса пойдет. Пока кипели страсти бумажной и словесной «бури в стакане», театральный «караван» шел себе своей дорогой и готовился к премьере спектакля.

Для подстраховки руководство театра попросило высказать мнение о пьесе В. И. Нефёда, театроведа, драматурга, доктора искусствоведения, члена-корреспондента Академии наук БССР, который окончил Московский институт истории, философии и литературы и с историей декабристского движения был знаком не понаслышке. И Владимира Ивановича пьеса заинтересовала. Он почувствовал, что автор хорошо владеет не только историческим материалом, но и ориентируется в законах драматургии, сцены. Больше всего его привлекло то, что в центре событий духовно здоровые, красивые люди, для которых законы правды и чести, интересы народа превыше всего. Но главное достижение пьесы — образ М. И. Пущина, «который выписан достаточно полно, всесторонне». Его мнение: «Пьеса «Правила чести» вполне для сцены, и главное здесь то, что она несет сильный заряд воспитательного воздействия на зрителя». В конце письма заметил, что это не историческая справка, поэтому «данная пьеса хотя и основывается на исторических событиях — художественное произведение. А следовательно, в ней вполне закономерен авторский домысел, когда идет речь и о героях, и о событиях давно минувших лет».

У Владимира Ивановича было еще одно суждение, чтобы поддержать начинающего драматурга Виктора Бобровича. Театралы со стажем хорошо помнили пьесу Андрея Макаёнка «На досвітку», поставленную купаловцами в 1952 году. Пьеса была довольно слабая, и театр мог просто отказаться от нее. Но критики и театроведы заметили в ней «золотое зернышко», яркую искорку таланта, и добивались ее сценической постановки. Поддержал тогда новичка-драматурга Владимир Нефёд, который в то время возглавлял сектор театра и кино Института литературы и искусства АН БССР. Поверил в молодое дарование и опытный режиссер Константин Николаевич Санников. Он вместе с актерами прямо на репетициях дорабатывал пьесу. И автор многому научился, поверил в себя. Иначе неизвестно, как бы сложилась судьба в искусстве драматурга Макаёнка.

Так целых три года скрипела постановочная «телега» бобруйского театра, доводя до ума и актерское исполнение, и архитектонику сцены, и музыкальное оформление, прямо до самого заседания Государственной комиссии по приему спектакля «Правила чести», которая посчитала его уже готовым для публичного показа. Т. Е. Горобченко из Института искусствоведения, этнографии и фольклора АН БССР писала рецензию на первый вариант пьесы и считала, что сейчас из нее «ушла декларативность». Она уверена: «В спектакле найдена точно форма, режиссерский прием и его ход к материалу. удивительно найдены контрапункты (то есть противопоставления нескольких сюжетных линий). Найден точно режиссером и художником образ времени и эпохи. Оформление рождает ассоциацию и дворца, и камеры». Театральный критик А. Лобович заметил: «С художественной точки зрения очень много сделано режиссером, чтобы придать материалу пьесы театральность. Режиссер нашел дополнительные средства выразительности. Прием зонга (то есть злободневная сатирическая песенка) хорошо найден. Он вписывается в спектакль. Оформление хорошее, образ спектакля интересный». По мнению Т. А. Абакумовской: «Симпатичен публицистический прием, которым открывает режиссер пьесу, спектакль». Собкор газеты «Советская культура» по Белоруссии отметила, что этот «спектакль достойная страница в истории театра».

Казалось бы, этим самым поставлена авторитетная точка в такой неожиданно скандальной истории важного для бобруйчан спектакля. Только в Бобруйске за полгода «Правила чести» выдержал свыше тридцати показов. С успехом прошла эта самобытная, оригинальная, увлекательная постановка и в других белорусских городах. Научный сотрудник одного из Московских НИИ Беляковекова написала главному режиссеру театра М. С. Ковальчику: «В ваш театр мы попали впервые, т. к. приехали в Бобруйск навестить отца. Но первый спектакль «Правила чести» нас так захватил, что мы пришли сегодня в пятый раз. Вы добились самого главного — момента соучастия, сопереживания с Вашими героями, что не всегда испытываешь даже в столичных театрах масштабных режиссеров. Ваша постановка любого спектакля отличается большим профессионализмом, простотой, доходчивостью, вкусом.» Приятные отзывы множились, как бабочки после брачных игр. Пресса была единодушна: «пьеса пригодная к постановке, она сценичная». И только первый рецензент — еще «упирался». В газете «Знамя юности» в адрес драматурга он позволил себе явную нетактичность: «Невежество — вот на что сделан главный расчет Бобровича». А потом унизил и всех других известных ученых-декабристоведов, с чьим мнением не согласен: «Но неужто и рецензенты рукописи пьесы оказались под стать историческому и эстетическому «уровню» В. Бобровича и поклонников его дарования?..» Статьей в журнале «Помнік гісторыі і культуры Беларусі» и раздражительным выступлением на заседании Президиума правления Союза писателей БССР воинствующий рецензент решил тогда показать, «кто и что мешает перестройке», дескать, он решительно возражал, а спектакль по пьесе В. Д. Бобровича про лжедекабри- ста в Бобруйском театре драмы и комедии все-таки идет. Пришлось этот «гордиев узел» решительно разрубить газете «Літаратура і мастацтва» и охладить буйную голову упрямого рецензента. Ему на ярких примерах показали, что его нападки на драматурга и театр за какую-то «местную привязку», мол, они «за уши притянули» героя к Бобруйску, за декорации художника, получившего за эту работу одну из первых премий Белорусского фестиваля в Витебске, за цвет мундиров, стихи и музыку в спектакле, которые якобы не стыкуются с историческими фактами, ни больше ни меньше — плод надуманных фантазий человека, далекого от драматургии и театрального искусства. Просто все это — обычное творчество постановщиков сценического произведения. И к слову, творчество высокого полета.