Вадим Цыганов - Приходите в мой дом. Разговоры по душам о России, о вере, о любви. Золотые хиты

Нет, Россия — не азиатчина,
Здесь давно сатанинский покрой.
Перемешано горе вскладчину
С иудейскою острой звездой…

Так зачем мне сейчас признание
И обложек гламурных шик,
Если мне дано понимание
Как используют русский язык?

Только там, где бурьян да обочина —
Место времени, что так цветет…
Видел я, как коса заточена
У того, кто косить придет.

Он придет — есть на то пророчества
В русском слове, в живом языке.
Оттого так молиться хочется
От гламурной грязи вдалеке…

Ах, как наивно, нежно и нелепо…
А мы же ждали истинных чудес!
Но вот подснежник кротко смотрит в небо,
И воскресает черно-белый лес!

Все впереди: и отзвуки и звуки,
В наволгшей синеве рождается Весна.
И сам Господь берет мир на поруки,
Добавив в воздух чудного вина!

Хмелеет все, с истомой пробуждаясь,
С капелью, с колокольцами, с грозой.
И, как ребенок, сонно улыбаясь,
Подснежник поздравляет нас с весной!

Воскресный день, шумит вовсю «Привоз»,
Гармоника «Цыганочку» играет.
Мой кокаин всегда имеет спрос,
Анархия по всей стране гуляет.

Матросик, пьянь, ко мне не приставай.
Два румба влево — там ищи подружку!
Пока не поздно, лапы убирай,
Не то сейчас к виску приставлю пушку.

Гуляй, анархия! Гармошка хриплая.
Себе хозяйка я, какой вопрос.
Гуляй, анархия! Одесса милая,
Гуляй, анархия, шуми, Привоз.

Интеллигент, купите кокаин!
Сейчас не время думать о Шекспире.
Вся наша жизнь — всего лишь горький дым,
А истина находится в трактире.

У нас еще есть время погулять,
А денег наших на поминки хватит.
Зачем жалеть, зачем переживать?
Кто не живет, тот по счетам не платит.

Как говорил в семнадцатом году
Покойный Беня: «Вика, не грустите!
Мы все равно окажемся в аду,
И потому — расслабьтесь и живите!»

Атас, облава: ноги — и привет.
В заборе дырка — значит, будем живы.
И если не поможет пистолет,
То кончатся все наши перспективы.

Похмелясь одеколоном,
Я пошла дышать озоном.
Вышла, вроде не качаюсь,
Всем прохожим улыбаюсь.

Трезво взвесив обстановку,
Я нашла Васька и Вовку.
Посчитали на скамейке —
Три рубля и две копейки.

Мы живем в двадцатом веке,
То, что нужно, есть в аптеке.
Я сказала, шутки ради:
«Там настойки есть на яде».

Яд, он химии полезней,
Вылечит от всех болезней.
На спирту любая гадость
Доставляет людям радость.

Я хочу заметить, кстати,
Дело было на Арбате.
Полдесятого утра,
В магазине — ни хрена.

Мы без шума и помехи
Появляемся в аптеке.
Говорим, что мы больные —
С детства умственно косые.

Если надо — значит, надо.
Я сказала: «Дайте яда
От гюрзы иль от питона,
Но чтоб крепче самогона».

Продавщица колебалась,
Нам, как кобра, улыбалась,
Но потом достала все же
Три флакона на три рожи.

«Вот, — грит, — этим растирайтесь,
Только, — грит, — не увлекайтесь.
Три раза, не больше на день,
Осторожней возле ссадин».

Я хочу заметить, кстати,
Дело было на Арбате.
Полдесятого утра,
В магазине — ни хрена.

Мы решили пить в подъезде,
Разместились, как на съезде,
По отмашке в рот залили,
Зашипели и завыли

Враз у Вовки вырос хвост,
Васька — чешуей оброс,
У меня — нутро упало
И во рту мелькнуло жало.

А вчера прям у аптеки
С нами пили братья-греки.
Мигом с яду обалдели
И, как ящеры, взлетели.

Ох, и сила в этом яде!
Хвост у нас у всех есть сзади.
Словом, жизнь полегче стала,
Лишь бы яда нам хватало.

Я хочу заметить, кстати,
Витаминов много в яде.
Яд а аптеке есть всегда,
В магазине — ни хрена.

В Москве гулял когда-то Ленька Пантелеев,
Всегда с улыбочкой, и выпивший слегка.
Среди налетчиков он первым был злодеем,
Его боялись даже люди ГубЧК.

Лишь только ночь пройдется кошкой по Ордынке,
Луна нахальная начальнику моргнет,
В карманы сунет Леня две больших «волынки»,
На дело мокрое с улыбочкой пойдет.

Ах, Леня, Леня, Ленька Пантелеев,
Жить веселее ты всегда хотел.
Но, Леня, Леня, Ленька Пантелеев,
В Москве ты сделал слишком много дел.

И вот, однажды на засвеченной малине
Чекисты хлопнули всех Лениных дружков.
Но на волынке он играл, как Паганини.
На этот раз ушел, не делая следов.

Как говорится, сколь веревочка не вейся,
Но подведет в конце любая чепуха.
У Пантелеева вся жизнь была как песня.
Он кончил петь ее в подвале ГубЧК.

Ах, Леня, Леня, Ленька Пантелеев,
Жить веселее ты всегда хотел.
Но, Леня, Леня, Ленька Пантелеев,
В Москве ты сделал слишком много дел.

И в наши дни, когда Москва вовсю гуляет,
Все рэкетмены очень весело живут,
О Пантелееве они не забывают,
И за его дела большие водку пьют.

Ах, Леня, Леня, Ленька Пантелеев,
Жить веселее ты всегда хотел.
Но, Леня, Леня, Ленька Пантелеев,
В Москве ты сделал слишком много дел.