Андрей Константинов - Вселенная Ивана Ефремова. Интуиция «Прямого луча»

Адам Галис

(предисловие Ольги Ереминой)

Что чувствует археолог, очищая от глины артефакт, подобных которому не находили прежде? Что ощущает палеонтолог, когда обнаруживает неизвестный ранее вид древнего обитателя Земли? Скрытую от самого себя радость, смешанную с сомнением — опасливым неверием в удачу и в то же время ощущением явного открытия.

Именно так можно описать мои чувства, когда в июне 2016 года в РГАЛИ — Российском государственном архиве литературы и искусства — я обнаружила папку с неизвестным мне интервью с Иваном Антоновичем Ефремовым и девятью письмами, напечатанными на хорошо знакомой мне машинке с его исправлениями, дополнениями и подписью. Полтора десятка лет я посвятила изучению жизни и творчества Ефремова, написала в соавторстве с Н. Н. Смирновым книгу о нем, которая вышла в серии «ЖЗЛ», вместе мы подготовили к изданию «Переписку Ивана Антоновича Ефремова» в полторы тысячи страниц. И вдруг я встречаю имя человека, которое не слышала ранее ни от кого, и вижу девять писем, адресованных лично ему.

Адам Галис. Из краткой биографической справки удается узнать, что он на два года старше Ефремова, то есть по существу ровесник. Родился в Варшаве в 1906 году и прожил 82 года. В Варшавском университете обучался праву и польской литературе.

В Советском Союзе оказался в 1939 году в качестве секретаря и переводчика профессора Р. Ю. Фалька, ученого-антифашиста. Жил в Москве, Киеве, Ташкенте, Львове. В Польшу смог вернуться лишь в 1947 году.

До 1955 года был редактором польского радио, писал очерки и стихи на польском языке, переводил русскую поэзию и прозу. Любители русской литературы знают его как автора исследования «Восемнадцать дней Александра Блока в Варшаве».

В конце жизни он передал материалы своего личного архива, связанные с советскими писателями, в ЦГАЛИ (ныне РГАЛИ). Там они и пролежали почти четыре десятилетия, пока я не заказала эту папку на выдачу. В ней оказались интервью с Ефремовым и письма Галису. (По моей просьбе А. И. Константинов дополнил новыми фактами статью об Адаме Галисе в Википедии.)

Интервью уникально, прежде всего, тем, что это не литературная обработка, а стенограмма. Это значит, что мы словно присутствуем на беседе, слышим именно интонации разговорной речи со всеми присущими ей отступлениями и заминками. Это позволяет нам ощутить непосредственную причастность к встрече. Вероятно, интервью было опубликовано (возможно, любители фантастики в Польше помогут нам разыскать его), но, конечно, в несколько приглаженном виде.

Из текста становится ясно, что сначала произошла встреча-знакомство. Затем два писателя договорились об основательной беседе, на которую была специально приглашена стенографистка.

На распечатке стенограммы дата не указана, но мы может довольно точно рассчитать ее: собеседники говорят об успешном запуске автоматической межпланетной станции «Венера-1», осуществленном советскими учеными 12 февраля 1961 года. Через семь дней связь со станцией была потеряна. Наиболее вероятное время интервью — с 12 по 19 февраля 1961 года.

Текст можно условно поделить на две части: биографическую и литературно-аналитическую. Как драгоценные камни, встречала я в интервью факты биографии И. А. Ефремова, которые при всем моем внимании к различным источникам не попадались прежде. Интересно было следить за логикой разговора, где Адам Галис показал себя умным и тонким собеседником, а Иван Антонович с максимальной откровенностью и доброжелательностью отвечал на все вопросы.

При наборе интервью я исправила только имя интервьюера (в стенограмме он писался как «Галлис») и названия некоторых произведений Ефремова и других фантастов, которые стенографистка записала с ошибками.

Представьте, что вы сидите в читальном зале архива, на столе у вас — папка с пожелтевшими от времени листками, лампа с абажуром, блокнот, карандаш — и больше ничего. Итак.

Стенографировала М. П. Лапутина

А. Г. Галис:Иван Антонович, Ваши читатели в Польше, которые по неизвестным причинам считают меня специалистом по советской литературе, советской тематике, очень много раз обращались ко мне с просьбой, чтобы Вы несколько слов рассказали о себе. Книги Ваши они хорошо знают, но вот как началась Ваша писательская деятельность, они не знают. Кое-что о Вас нам писатели рассказали, но мне кажется, что никто не сможет сказать о Вас лучше, чем Вы сами. Поэтому я Вас прошу удовлетворить просьбу польских читателей и рассказать о себе все, что возможно.

И. А. Ефремов: Может быть, будет лучше, если кто-то другой обо мне расскажет.

А. Г. Галис: Это будет рассказ о Вас, а есть такие моменты, как, скажем, ваша встреча с академиком Сушкиным, о которых только Вы сами можете рассказать, и это будет не то, что о Вас скажут. Не сочтите с нашей стороны это какой-то нескромностью, это не моя просьба, а просьба нашего читателя, который хочет кое-что знать о Вас. А книги — это Ваша юность, это Ваши интересы, Ваша наука.

И. А. Ефремов: Моя юность характерна для всего поколения. Это гражданская война. В ней я стал вырастать и становиться юношей.

В гражданскую войну я жил на юге Украины, в Бердянске, который был одно время переименован в город Осипенко, но сейчас его снова переименовали в Бердянск. Там я учился в первой мужской гимназии, вернее, только начал учиться по своему возрасту. Потом началась гражданская война — 1918 год, немецкая оккупация Украины, и всякие занятия прекратились. И так случилось, что наша семья распалась, отец разошелся с матерью, и я поехал к родственникам в Херсон. Там, в Херсоне, жил до 21-го года. Но случилось так, что родственники, у которых я жил, умерли от сыпного тифа, и я с братом и сестрой остались одни.

Мне удалось к тому времени, когда несколько раз сменилась власть на Украине и наконец установилась советская власть, устроить сестру и брата в детский дом, лучше сказать, в подобие детского дома, — тогда еще не было настоящих детских домов, т. е. мы жили в той же квартире, но они находились в ведении так называемого Наробраза. А сам я стал воспитанником, как бы приемышем 2-й автороты 6-й автобазы Красной Армии. Так я считался приемышем автороты и путешествовал с ней вплоть до ликвидации Врангеля и позже, до великой демобилизации 21-го года.