Владимир Крючков - Личное дело.Три дня и вся жизнь

Первым ходатайством защиты было заявление об отводе всего состава суда. В обосновании указывалось на зависимость судей от Министерства обороны и, следовательно, от его министра, который проходит в качестве свидетеля по эпизодам, имеющим весьма существенное значение для дела. Являясь военнослужащими, судьи зависели от Министерства обороны в вопросах присвоения воинских званий, материального обеспечения и пр.

«Поскольку народные заседатели, — заявил адвокат Хамзаев, — по своему положению являются подчиненными нынешнего министра обороны России генерала армии Грачева, а тот, в свою очередь, проходит по делу как свидетель, то народные заседатели не могут объективно исследовать показания Грачева, роль которого в событиях 19–21 августа неоднозначна».

Разумеется, решая этот вопрос и учитывая изложенные аргументы, судьи оказались в довольно деликатном положении; суд отказал в удовлетворении ходатайства, сославшись на независимость судей, установленную законом. К вопросу об отводе состава суда полностью или отдельных его членов ни адвокаты, ни подсудимые, ни государственные обвинители в дальнейшем не возвращались.

…Следующим ходатайством было заявление об отводе всех государственных обвинителей. Главный аргумент — подчиненность обвинителей генеральному прокурору России Степанкову, в частности зависимость от него в продвижении по службе, поскольку все кадровые вопросы решаются на его уровне. Нахождение же в штате прокуратуры ставило их в уязвимое положение, и отрицать этого никто не мог.

В то же время Степанков и его заместитель Лисов еще до судебного заседания подверглись резкой критике со стороны проходивших по делу ГКЧП лиц, а также юристов — за их некорректную, противоречащую закону позицию и, следовательно, явную заинтересованность в исходе дела. Это было очевидно для всех.

Первым заявил отвод государственным обвинителям Янаев. Он сказал: «Заявляю отвод всем прокурорам, поскольку они являются подчиненными Генерального прокурора России Степанкова, который до судебного заседания, выполняя социальный заказ Президента России, неоднократно выступал перед прессой, другими средствами массовой информации с явно обвинительным уклоном в отношении меня и других подсудимых». Янаев сослался также на утечку материалов следствия за границу, в прессу, издание Степанковым и Лисовым тенденциозной книги «Кремлевский заговор».

Как один из примеров аргументированности и логичности выступлений защиты, приведу высказывание моего адвоката Иванова в обоснование ходатайства об отводе государственных обвинителей.

«Наши процессуальные противники утверждают, — сказал он, — что никто не может предъявить им фактов их личной заинтересованности. На протяжении всего следствия ни один из 150 следователей не высказал ни единого возражения против генерального прокурора. Но сегодня перед нами другие люди, мы не сталкивались с ними на следствии. Но эти люди могли бы хоть одним словом сказать: защита правильно подчеркивает, что наш руководитель допустил публикацию книги. Это просто говорит об отношении к делу, о том, что они готовы выполнять новые указания. Только так я могу это понимать и трактовать это обстоятельство, которое, с моей точки зрения, свидетельствует о служебной зависимости…

Уважаемые судьи! Я не верю составу этой прокуратуры, любому составу. Я поддерживаю это ходатайство, которое здесь было заявлено, и думаю, что вы должны решить этот вопрос положительно».

Государственные обвинители, возражая против подобного ходатайства адвокатов и подсудимых, ссылались на то, что они в ходе судебного разбирательства будут подчиняться только закону и исходить из него. В конце концов государственные обвинители вынуждены были высказать свое отношение к факту опубликования Степанковым и Лисовым книги «Кремлевский заговор», выразив по этому поводу сожаление, однако уверяли суд в том, что это не скажется на их позиции.

Ходатайство об отводе государственных обвинителей явилось одним из важнейших моментов в ходе судебных заседаний. Аргументация адвокатов, подзащитных была убедительной и трудно опровержимой. Объяснения государственных обвинителей — неубедительными.

Для рассмотрения этого ходатайства по существу суд удалился на совещание и после довольно продолжительной паузы вынес определение, которое есть смысл изложить подробно, поскольку в данном случае суд проявил принципиальность. Определение суда наверняка станет предметом особого рассмотрения юристов, ученых, тех, кто имеет отношение к вопросам права.

В связи с ним адвокат Лившиц бросил примечательную фразу: «Учились по одним учебникам, слушали одних профессоров, а говорим и понимаем все по-разному».

Определение Военной коллегии Верховного суда Российской Федерации содержит объективные оценки грубейших нарушений предварительным следствием уголовно-процессуального права, неправомерности действий Генерального прокурора Российской Федерации Степанкова и его заместителя Лисова. Военная коллегия, как отмечается в определении, взвесила все обстоятельства по данному делу и приняла во внимание следующее.

«В июле 1992 года, — говорится в определении, — еще за пять месяцев до окончания расследования дела, Генеральным прокурором России Степанковым В.Г. и заместителем генерального прокурора Лисовым Е.К. была написана книга «Кремлевский заговор», которая вскоре вышла массовым тиражом в издательстве «Огонек». В этом произведении авторы, выборочно опубликовав материалы незавершенного предварительного следствия, обосновали свою оценку происшедших в августе 1991 года событий и участия в них обвиняемых. При этом обвиняемые неоднократно именуются «заговорщиками», а их действия называются «заговором» и «захватом власти», то есть практически квалифицируются как преступление, предусмотренное статьей 64 УК РСФСР…

Таким образом, — отмечается в определении, — посредством этой книги еще до суда действия обвиняемых публично объявлены преступными, а также дана оценка их возможным показаниям в предстоящем судебном заседании, достоверность которых вправе оценивать только суд».

В связи с этим суд счел, что подобные действия ущемляют права обвиняемых, охраняемые законом, нарушают ряд норм, содержащихся в Уголовно-процессуальном кодексе. Суд также отметил, что, использовав материалы дела вне рамок процесса, Степанков и Лисов вышли за пределы судебных правоотношений с обвиняемыми и поэтому за достоверность приведенных в книге сведений и сделанные в ней выводы несут персональную ответственность в соответствии с нормами гражданского кодекса.

Исходя из изложенного суд пришел к выводу, что авторы книги стали лично заинтересованными в подтверждении как предварительным следствием, так и судом выдвинутой ими версии, то есть лично заинтересованными в деле.