Владимир Крючков - Личное дело.Три дня и вся жизнь

Далее в определении суда отмечается, что, вопреки соответствующим статьям Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, Степанков и Лисов не устранились от участия в деле и вплоть до окончания предварительного следствия продолжали руководить следственной бригадой, а Степанков, помимо этого, осуществлял над следствием прокурорский надзор.

В определении суда имеется весьма важная констатация: «В связи с этим обращает на себя внимание тот факт, что содержащиеся в книге выводы были повторены затем в обвинениях, вновь предъявленных в августе 1992 года, а также в обвинительном заключении, составленном Лисовым Е.К. и утвержденном Степанковым В. Г.».

Суд выразил свое отношение также к опубликованным в журнале «Огонек» выдержкам из «документа», который, как утверждается, составлен обвиняемым Тизяковым и представляет собой инструкцию находившимся под стражей членам ГКЧП о поведении во время предварительного следствия.

«Несмотря на то что приведенные в этом документе «сведения», — отмечается в определении суда, — непосредственно относятся к событиям августа 1991 года и при их подтверждении могут иметь доказательное значение для установления истины по делу, данная «инструкция» вопреки требованиям статьи 20 УК РСФСР в рамках предварительного следствия процессуально не исследовалась, ее достоверность не проверялась, и имеет ли к ней отношение обвиняемый Тизяков, не выяснялось».

Суд также выразил отрицательное отношение к тому, что Лисов отклонил ходатайство обвиняемых и защитников о приобщении этого «документа» к материалам дела.

Суд своим определением поддержал ходатайство обвиняемых и их защиты об отводе государственных обвинителей, констатировав следующее: «Допущенные Степанковым В.Г. и Лисовым Е.К. нарушения закона дали повод о постановке под сомнение беспристрастности подчиненных им прокуроров, которым поручено поддержание государственного обвинения по данному делу, и для заявления отвода этим прокурорам со стороны подсудимых и их защитников».

Тем самым суд вынес также очень важное заключение по поводу беспристрастности государственных обвинителей, отметив их служебную подчиненность генеральному прокурору, лично заинтересованному в исходе дела, а также отсутствие в законодательстве реальных гарантий независимости обвинителей как участников процесса, что не позволяет быть уверенным в том, что эти лица не подвергнутся воздействию со стороны генерального прокурора.

«В сложившейся ситуации суд считает невозможным дальнейшее разбирательство дела и разрешение отвода, заявленного государственным обвинителям, до решения вопроса об обеспечении их действительной самостоятельности в настоящем судебном процессе и полагает необходимым войти с таким предложением в Верховный Совет Российской Федерации, которому подотчетен генеральный прокурор. Этот вопрос может быть решен, в частности, путем создания в соответствии с пунктом 2 статьи 10 Закона о Прокуратуре Российской Федерации органа прокуратуры, не входящего в прокурорскую систему республики для поддержания обвинения по данному делу, в который могут быть включены уже участвующие в деле государственные обвинители».

В связи с изложенным Военная коллегия Верховного суда определила: «Обратить внимание Верховного Совета Российской Федерации на грубые нарушения закона, допущенные Генеральным прокурором Российской Федерации Степанковым В.Г. и заместителем Генерального прокурора Российской Федерации Лисовым Е.К., и предложить рассмотреть вопрос о реальном обеспечении независимости государственных обвинителей по данному делу.

Судебное разбирательство следует продолжить после получения ответа на это определение».

Таким образом, суд не пошел на нарушение закона и вынес это определение в точном соответствии с ним. На данной стадии судебного разбирательства восторжествовало право, и это вселяло надежду на возможность справедливого торжества правосудия.

Могут сказать, что суд просто выполнил требования закона, поступил в соответствии с его духом. Да, это верно, но важно учитывать, что в сложившейся ситуации, когда в стране господствует правовой беспредел, когда вмешательство в правосудие, в эту третью власть, осуществляется на всех уровнях, суд вполне мог не устоять и занять совершенно иную позицию.

Зал встретил решение суда бурными аплодисментами. Корреспонденты ринулись к выходу для того, чтобы первыми сообщить об этом сенсационном определении суда.

Итак, «мяч» был переброшен в Верховный Совет России, теперь слово было за ним. Но, к сожалению, Верховный Совет не использовал предоставленную судом возможность, начал тянуть дело и в конце концов спустил все на тормозах.

Лето 1993 года прошло в ожидании реакции Верховного Совета Российской Федерации на определение суда о назначении независимых государственных обвинителей. Верховный Совет и его спикер Хасбулатов явно тянули с рассмотрением этого вопроса, пытались вообще от него уйти. В конце концов, сославшись на отсутствие законодательной нормы, Верховный Совет определил, что этот вопрос не входит в его компетенцию.

Суду не оставалось ничего другого, как в рамках своих возможностей возобновить процесс по делу и самостоятельно искать выход.

7 июля суд собрался на свое заседание, объявил об отказе Верховного Совета назначить независимых государственных обвинителей и по просьбе сторон принял решение прервать работу на два месяца.

7 сентября 1993 года судебный процесс возобновился. Но лишь к концу ноября 1993 года основные процессуальные вопросы были рассмотрены и началось официальное судебное следствие.

По предложению государственного обвинения суд решил начать допрос подсудимых с меня, то есть не в том порядке, какой был определен обвинительным заключением. По словам государственного обвинителя, предлагаемый им порядок исходил не из значимости подсудимого по делу, а из хронологии развития событий.

Впрочем, лично я не придавал этому значения.

30 ноября 1993 года я дал свои показания суду. Мое выступление — свободный рассказ — продолжалось около трех часов. Не считаю нужным воспроизводить показания полностью, но наиболее важные выдержки из них хотел бы изложить.

Начал я свои показания так:

«Уважаемый суд!

Я хотел бы дать показания Военной коллегии Верховного суда Российской Федерации по существу основных пунктов обвинительного заключения Генеральной прокуратуры, в котором мне вменяются деяния, подпадающие под статью 64 пункт «а» и статью 260 пункт «б» УК РСФСР. (Статья 260 касается воинских преступлений и предусматривает ответственность за злоупотребление властью, превышение или бездействие власти.)