Владимир Крючков - Личное дело.Три дня и вся жизнь

Глубоко уверен, что политологи, историки, германоведы, ученые других специальностей еще вынесут свой вердикт по поводу состояния дел в Европе до начала Второй мировой войны, действий Советского Союза, и по столь уничтожающей критике, какой подверглись действия Сталина в канун Второй мировой войны. Сталин действовал в неординарной обстановке, и потому его шаги были тоже неординарными. Есть еще один момент. Можно критически относиться к тому, что предпринял Сталин до начала Второй мировой войны. Но разве можно относить на его счет чохом все обвинения, ответственность за те или иные поступки и действия, за нежелательное для нас развитие событий, что имело место десятки лет спустя, причем нередко без отсутствия всякой причинной связи между тем, что было и что есть.

Я очертил лишь некоторые наиболее характерные взгляды, действия и особенности Яковлева. Некоторые из них он никогда особенно и не скрывал, другие начал излагать и подчеркивать публично лишь в самое последнее время, а кое-что предпочитает не афишировать и до сих пор. В конце концов, каждый волен поступать в соответствии со своими собственными убеждениями, и точки зрения у разных людей могут быть самыми противоположными.

Однако если ты один из руководителей партии, которая исповедует принципы, прямо противоположные твоим убеждениям, то выход здесь только один. Предложи партии свою концепцию, предложи открыто, гласно, а если она будет отвергнута — уйди! Тем более что с конца 80-х годов в стране уже было достаточно самых различных политических движений, из которых вполне можно было что-то выбрать себе по вкусу и соответствующее своим убеждениям.

Но Яковлев пошел другим путем: он предпочел скрыть свои подлинные взгляды — говорил одно, а действовал совсем иначе. Славил Октябрь, Ленина, социализм, пел дифирамбы, а на поверку делал все, чтобы очернить нашу историю, развалить существующий строй, подорвать идеологию. Значит, все-таки лицемерил Александр Николаевич, а свое истинное лицо показал только тогда, когда наступил подходящий момент. Видите, какой он храбрый! Не считал, мол, никогда нужным скрывать свои убеждения!

Казалось бы, все ясно — обычное лицемерие, испокон веку присущее любому политикану. И теперь у меня есть все основания поставить вопрос: а все ли маски уже сброшены, не скрывается ли опять за внешним обличьем очередное, еще более неприглядное лицо этого человека? Чуть ниже я поясню, что здесь имеется в виду.

Но сначала следует сделать одну оговорку. Обе зловещие фигуры нашей действительности — Горбачев и Яковлев одновременно являются и «архитекторами» и «прорабами» перестройки. Коварные задумки и их исполнение относятся к тому и другому. Они договорились, спелись, слились воедино, органически дополняя друг друга. В черной игре они менялись местами, но из чисто тактических соображений.

Бросается в глаза, что и Горбачев, и Яковлев к решению проблем развития нашего общества подходили во многом одинаково. У них вообще было много общего…

Казалось бы, уж если провозглашать курс на перемены столь радикального характера, то вся дальнейшая работа должна строиться на основе какой-то цельной концепции, отличаться взвешенностью, основательностью, носить фундаментальный, системный характер.

Однако на практике ничего подобного как раз и не было. Никакой целостной программы проведения перестройки никогда не существовало даже в проекте, тем более на бумаге — были лишь ее отдельные штрихи, эмоции да сплошные шарахания из стороны в сторону! Всюду царила полная неразбериха, решения принимались спонтанно, сумбурность и непоследовательность чувствовались буквально во всем.

Теперь стало ясно, что делалось это умышленно, расчет был на то, чтобы закамуфлировать линию на разрушение Союза, существовавшего конституционного строя, на развал советской государственности. А она-то, эта линия, как раз с самого начала проводилась четко и неуклонно.

Здесь чувствовалась сильная режиссура, сокрушительные удары наносились точно по главной мишени. К заветной цели шли шаг за шагом. Яковлев начинал, а Горбачев развивал. Иногда, для виду, делали наоборот.

В том, что произошло с Советским Союзом, не было никакой объективной неизбежности, это явилось результатом действия субъективных факторов, то есть действий и поступков отдельных лиц. И у истоков этого разрушительного процесса стояли два человека — Горбачев и Яковлев. Жизнь уже высветила их роль в той трагедии, которая постигла наш народ, но не вся еще правда вышла на поверхность, есть еще грязные тайны, которые они все еще надеются сохранить.

Так почему же все-таки Горбачев и Яковлев однозначно встали на путь развала страны, почему они долгое время говорили и проповедовали одно, а творили совсем другое, когда и почему решились на самое тяжелое преступление — предательство собственного народа?

В августе 1991 года они вроде бы окончательно сбросили маски и сами признались, что до срока просто скрывали свои замыслы, но планы по развалу партии, от которой, кстати, они-то уж лично получили буквально все, на самом деле вынашивали давно.

По признанию Горбачева, он, оказывается, всегда был ближе к социал-демократам, нежели к коммунистам, изначально выступал за президентскую, а не парламентскую форму правления (дело даже не в том, какая из них лучше).

А Яковлев, так тот вообще в смысле слов и дел да и общей настроенности — фигура еще более ясная.

Как-то в разговоре со мной Андропов бросил такую фразу: «Яковлев же просто антисоветчик!» Этим сказано многое.

Яковлев догадывался, что думал о нем Юрий Владимирович, и терпеливо ждал своего часа, чтобы отплатить «обидчику». После смерти Андропова он все чаще стал позволять себе критические высказывания в его адрес: изумлялся авторитету его в народе («Ведь он же ничего не успел сделать!»), именовал его не иначе как «консерватором», а стремление Андропова навести в стране порядок и дисциплину квалифицировал как «зажим демократии».

Под влиянием Яковлева в том же духе вскоре стал высказываться об Андропове и Горбачев. А ведь он был ему обязан очень многим, если не всем.

Так вот, чтобы ответить на поставленные выше вопросы, стоит посмотреть на Яковлева с другой, возможно несколько неожиданной для читателя стороны. Вопрос этот острый и весьма деликатный: оперировать данными, полученными по каналам разведки, весьма сложно, поскольку существует реальная опасность раскрыть важный источник и даже поставить под удар живых людей. Я намеренно не хочу делать каких-то однозначных выводов, просто расскажу о некоторых известных мне (попутно замечу, не только мне) фактах. Пусть читатель поразмышляет и тоже сделает выводы.