Эльдар Рязанов - Грустное лицо комедии

Говоря о жанровой разновидности комедии, я для себя её определил не совсем научным термином — «реалистический идиотизм». При полной правде внешних обстоятельств, мест действия, костюмов происходящие в картине события невероятны, экстраординарны, эксцентричны. Если подойти к фильму с бытовой меркой, он не выдержит критики…

Я придавал огромное значение ритму и темпу фильма. Действие должно было нестись в бешеном галопе, ошеломляя зрителя водопадом трюков, впечатлений, мгновенной сменой ситуаций, стремительностью диалога.

Не могу не вспомнить одного любопытного момента. В самые первые съёмочные дни, когда шла взаимная притирка, я всё время подгонял итальянских артистов: «Быстрее, проворнее! Почему так медленно говорите? Почему такой тягучий диалог?»

Актёры сначала добросовестно старалась выполнить мои требования, но потом взмолились: «Мы не можем быстрее!» Я говорю: «А почему же Миронов может?» Действительно, Андрей Миронов владеет речью в совершенстве. Он способен играть в самом огневом темпе, какой только ему задаст режиссёр.

Дело кончилось конфликтом. Актёры пожаловались Луиджи де Лаурентису. Тот приехал на съёмку, отозвал меня в сторону и сказал:

— Я тебя прошу, не загоняй им темп. Они не могут так быстро играть.

Не скрою, мне было приятно. На Западе о нашем кино бытует мнение, что русские, мол, медлительны, их фильмы тягомотны, а лихой ритм им не под силу.

Теперь снова вернёмся к трюкам. Кино избаловало зрителя. Как я уже говорил, благодаря комбинированным съёмкам возможности кинематографа не имеют границ. Можно сделать всё!

Вместе со своими товарищами в этом фильме я решил применять только чистые трюки. В картине не должно быть ни одного комбинированного кадра! Каким бы аттракцион трудным и невероятным ни был, мы не станем прибегать к «чудесам кино». В «Итальянцах в России» трюки являются не гарниром, а мясом, они содержание произведения. От безупречности и подлинности их выполнения зависит во многом и успех фильма. Зритель не должен иметь повода сказать: «А-а-а, это жульничество, тут нас обманули, это всё техника кино!» Задача, которую мы себе поставили, была исключительно сложна. И тем не менее в фильме нет ни одного комбинированного кадра!..

Но начну по порядку… Первый трюк, который зритель видит в начале комедии, — сумасшедший проезд «скорой помощи» по тротуару между столиками кафе. Медицинская машина вынуждена проскочить по тротуару, потому что образовалась автомобильная пробка, римский «трафик» закупорил движение.

Снимали эту сцену в Риме на Пьяцца ди Навона. Площадь очень красивая, там всегда толпы туристов, и поэтому запрещён проезд транспорта. Добившись разрешения снимать, мы создали автомобильный затор своими силами, из машин съёмочной группы.

Мы взяли у хозяина летнего кафе столы и стулья, посадили несколько человек массовки, а одного из них поместили возле стены.

Возможности для репетиций не было. Римская полиция разрешила проделать это один раз и быстро убраться восвояси. Что получится, оставалось неизвестным. На всякий случай установили два съёмочных аппарата, и итальянский каскадёр сел в «амбуланцу» (так называется машина «скорой помощи»). Оглушая сиреной, с немыслимой скоростью медицинский микроавтобус вырулил на площадь, свернул с мостовой и понёсся по тротуару. Раздался пулемётный стук падающих столиков, стульев, крики, и «амбуланца» снова выехала на мостовую.

Человек, сидевший около стены, закричал истошным голосом и упал. Все кинулись к нему — было полное ощущение, что машина вдавила его в стену. По счастью, этого не произошло. Просто он смертельно перепугался. «Скорая помощь» проехала от него буквально в миллиметре.

Сразу же начался скандал. Участники массовки и толпа, которая возникла мгновенно, стали требовать от директора картины денег в уплату пострадавшему, а заодно и всем свидетелям. «Иначе они сейчас же, — угрожали собравшиеся, — пойдут в редакцию газеты, которая помещается тут же, на площади, расскажут о безобразии съёмочной группы, и фирме «Дино де Лаурентис» не поздоровится».

Директор картины тоже кричал, но это не помогло. Ему пришлось откупаться. После чего скандал удалось замять. Съёмки продолжались.

Если зритель помнит, то целая серия трюков предшествует эпизоду посадки самолёта на шоссе: Мафиозо разбивает иллюминатор в самолёте, его высасывает наружу, он обледеневает, в салоне самолёта создаётся эффект невесомости и т. д.

В итальянском кинематографе существует профессия, которой, к сожалению, нет в нашем кино, — мастер так называемых специальных эффектов. В нашем фильме эту должность занимал скромный, очаровательный человек — Джулио Молинари. Казалось, он умеет делать всё. Например, Джулио изготовил состав — помесь слюды и стекла, который на глаз выглядит абсолютно прозрачно. Но это «стекло» не режется, оно безопасно, его можно разбить рукой, и не будет ни царапины. Джулио Молинари вставил своё специальное стекло в иллюминатор самолёта, а также в оконную раму декорации склада матрёшек. Мафиозо влетал в склад, вышибал окно своим телом, причём актёр не подвергался никакому риску.

Обледеневший Мафиозо — это тоже работа Джулио Молинари. Он сумел по фигуре Тано Чимарозы смастерить специальный панцирь из материала, похожего на плексиглас. Присыпанный тальком и нафталином, панцирь сверкал, блестел и переливался, как лёд, и вместе с тем от него можно было откалывать куски, как ото льда.

Теперь, пожалуй, о самом трудном аттракционе — посадке самолёта на шоссе. В мировом кино до сих пор не было подобного кадра, сделанного без помощи комбинированной съёмки. Реализация этого трюка потребовала от нас немалой изобретательности. Дело в том, что, когда реактивный лайнер садится на взлётно-посадочную полосу, сила удара очень велика, её может выдержать бетон или асфальт толщиной не менее 70–80 сантиметров. Шоссейных дорог с таким глубоким покрытием не существует.

Значит, ни одна автострада не годилась для посадки многотонной громады. У нас снимался Ту-134, большой воздушный корабль, летящий со скоростью 900 километров в час.

Обдумав все возможные варианты, мы приняли решение: сажать самолёт на аэродромную полосу, «загримировав» её под шоссе. Со взлётно-посадочной дорожки пришлось удалить опознавательные знаки, прожектора и прочие авиационные обозначения. Маляры начертили на бетоне белые линии, какими обычно разрисованы автострады.

Но главное — нужно было приземлить самолёт среди едущих автомобилей.

Самолётная «эпопея» снималась на Ульяновском аэродроме в школе лётчиков гражданской авиации. Заместитель начальника школы Иван Антонович Таращан предложил: «Возьмите письмо из Министерства гражданской авиации, в котором мне позволят летать с нарушением инструкции, и я выполню трюк».